В «Актовом зале» ЦТИ «Фабрика» открыта выставка «Башня. История наблюдений», объединившая тиражную графику и инсталляцию Алексея Веселовского. Специально для DEL’ARTE Magazine Евгений Наумов подготовил краткий обзор проекта, ставшего своеобразной метафорой западной цивилизации.
В европейской культуре архетип башни занимает какое-то особенное место: она возникает как в эпических произведениях, так и в волшебных сказках. Одинокое высокое строение в лесу, чистом поле или даже посреди города, в котором прекрасная девушка ждёт избавителя, роднят Рапунцель из сборника Братьев Гримм, царевну из сказки о Сивке-Бурке и принцессу Фиону из «Шрека». Не мифическую ли красавицу искал Алексей Веселовский в своём проекте «Башня. История наблюдений» или сама башня каким-то образом стала его музой?
© Фото: Евгений Наумов
Согласно Владимиру Проппу, народная культура хранит рудиментарную память о далёких дописьменных временах, когда юноши и девушки проходили жестокие ритуалы инициации в скрытом в лесной чаще «высоком доме». Однако, если обратиться к высокой культуре, обнаружится, что в европейском искусстве присутствуют два великих архитектурных сооружения. И первое из них — Вавилонская башня.
© Фото: Евгений Наумов
По иудео-христианскому преданию, циклопическое строение было создано впавшими в гордыню людьми, чтобы достигнуть неба и стать богами или (согласно другой версии) чтобы спастись от очередного потопа. Однако Создатель проклял самоуверенных смертных смешением языков, и титанический труд остался незавершённым. Полилингвистическое многоголосие библейского мифа отразилось в искусстве Алексея Веселовского многообразием материалов и техник. Он использует тиражную графику, рисунок, керамику, инсталляцию, металл, пластик, бумагу, ПВХ-плёнку. Обращаясь к разным словарям, художник как бы рассматривает одно и то же исполинское здание с разных углов, описывает его с точки зрения представителя разных культур. Одна Башня на все времена и народы.
© Фото: Евгений Наумов
Самым интересным и интригующим медиумом, наиболее близко подошедшим к архитектуре, стала печать с керамических пластин. Древние вавилоняне, строители зиккуратов, как известно, возводили свои здания из глины. Но на глине они также хранили знания, покрывая мягкую поверхность следами острых клинышков. Когда зритель видит синергию зодческой и книгопечатной техник, она кажется такой очевидной, что он невольно поражается гениальности художника. Алексей Веселовский наносит на глиняную матрицу рисунок из множества царапин, покрывает глазурью, обжигает, снова царапает и глазурует, покрывает краской. Она скатывается с гладких поверхностей, затекает в углубления, равномерно распределяется по шероховатостям керамического «бисквита». Художник делает оттиски на каждом этапе, краска впитывается в бумагу, величественный образец фантазийного зодчества во всех более конкретных чертах проступает сквозь белизну листа. Итоговый вариант, таким образом, представляет собой палимпсест, как умозрительная Вавилонская башня, включающая в себя архитектурные элементы разных культур.
© Фото: Евгений Наумов
Второй образчик зодчества, многие столетия будоражащий воображение европейского человека, — амфитеатр Флавиев, более известный как Колизей. Вместе Вавилонская башня и Колизей выступают дополняющими друг друга противоположностями: универсальность миража и конкретность воплощённого замысла, вертикаль и горизонталь, стремление к Богу и низменные зрелища, разделение языков и соединение множества культур Римской империи.
© Фото: Евгений Наумов
В искусстве Алексея Веселовского образы двух этих грандиозных сооружений образовали некую амальгаму — конусообразный колосс, вершина которого устремлена к небесам, но широкий фундамент не позволяет вертикали уподобиться Пизанской башне. Однако и грамотная архитектоника воображаемого здания не спасёт последнее от злого рока. Достижение бесконечно далёкой цели требует бесконечных усилий, а человечество слишком легкомысленно, новые поколения попирают идеалы отцов и дедов. Лестница в небо с неизбежностью оказывается заброшенной, а её камни становятся добычей крепких челюстей Хроноса. Структура превращается в хаос. Что это, если не метафора любой из земных цивилизаций, любого из социальных проектов модерна, любой малейшей культурной инициативы? Немым напоминанием о тленности всего, что создано человеком, выступают обгоревшие края гравюр Алексея Веселовского.
© Фото: Евгений Наумов
В описанной перспективе божественное вмешательство оказывается ненужным. Творец может спокойно восседать на облаке и наблюдать, скорее всего, не без скуки за наивными попытками своих непутёвых детей гоняться за всё новыми и новыми химерами. Позицию такого внешнего наблюдателя за человеческим прогрессом Алексей Веселовский предлагает занять посетителю выставки. Финальным аккордом выставки стала инсталляция — сколоченная из чёрных досок и брусьев пирамидка, которую можно увидеть с балкона на втором этаже. Здесь же помещена военная стереотруба, через которую зритель может рассмотреть помещённый на дальней стене отпечаток архитектурной гравюры Альберта Шпеера. Это вид берлинского стадиона. Снова башня и Колизей.
