Постэкспрессионист Ансельм Кифер, занимающийся алхимическим разрушением арт-объектов, создал site-specific-работу «Падение ангела» эксклюзивно для двора Палаццо Строцци во Флоренции. В знаменитом центре Возрождения немецкий художник вместе с куратором Артуро Галансино приглашает нас подумать о современной гуманности через обращение к библейским текстам, ренессансным философским трактатам и трагической поэзии ХХ века. Специально для DEL’ARTE Magazine искусствовед Алёна Григораш посетила персональную выставку Кифера «Падшие ангелы».
Современная гуманность
и новый декаданс
Постэкспрессионист Ансельм Кифер, занимающийся алхимическим разрушением арт-объектов, создал site-specific-работу «Падение ангела» эксклюзивно для двора Палаццо Строцци во Флоренции. В знаменитом центре Возрождения немецкий художник вместе с куратором Артуро Галансино приглашает нас подумать о современной гуманности через обращение к библейским текстам, ренессансным философским трактатам и трагической поэзии ХХ века. Специально для DEL’ARTE Magazine искусствовед Алёна Григораш посетила персональную выставку Кифера «Падшие ангелы».
Лука Джордано. Падение мятежных ангелов 1663–1664 Фото: Google Art Project
В данном случае для внутреннего двора Палаццо Строцци была создана картина-парафраз двух работ Луки Джордано на тему «Падение мятежных ангелов». Как и в маньеристском образце, на золотом фоне у Кифера парит архангел Михаил, указывающий на небо, а на фигуры попавших в ад намекают летящие вниз настоящие рубахи и штаны, запатинированные электролизом.
Ансельм Кифер. Падение ангела. 2022–2023. Фрагмент © Фото: Алёна Григораш
Продолжает тему падения и первая работа в экспозиции «Люцифер» — патинированная картина с пустыми туниками внизу и огромным крылом от самолёта с подписью на иврите «Михаил». Так ангельскую свободу летать Кифер сравнивает с возможностью полёта благодаря самолёту, которая имеет риск оборваться из-за пренебрежения опасностью.
Ансельм Кифер. Люцифер. 2012–2023 © Фото: Алёна Григораш
Видя такие образы, итальянцы по католической привычке вопрошают, верует ли художник. Но сам масштаб его тем и работ ставит Кифера на альтернативную позицию творца, нося нечеловеческий масштаб и надкультурный характер. Его собственный мир творений, помещённый в огромное заводское пространство мастерской с садом поблизости, в 2023 году был запечатлён культовым немецким режиссёром Вимом Вендерсом в фильме «Ансельм. Шум времени». Для выставки Кифер как бы делится с нами теми работами, которые могут поместиться в залы Палаццо Строцци, втиснуться в масштабы истории времён гуманизма.
Ансельм Кифер. Sol invictus. 1995 © Фото: Алёна Григораш
С детства его занимает образ солнца. На выставке вслед за Люцифером мы сразу попадаем в пространство света. Целый зал отдан трём огромным изображениям подсолнечников. Их гелиотропизм — любовь к солнцу — связана и с названиями работ: Sol Invictus и Heliogabal. Первое название переводится как «непобедимое солнце», а второе является одним из имён древнеримского императора Марка Аврелия Антонина Гелиогабала, где helios также означает «солнце». Кифер размышляет над символикой образа императора-солнце с 1970-х годов благодаря ассоциирующимся с ним восточным солярным культам. Через посвящение режиссёру радикального театра Антонена Арто, автору романа «Гелиогабал, или Коронованный анархист», написанному в 1934 году, перед нацисткой оккупацией во Франции, художник возвращается к сложной теме памяти о травме фашизма для европейской культуры и проблем её интерпретации при обдумывании, каким имеет право быть гуманизм сегодня.
Ансельм Кифер. Для Антонена Арто. Гелиогабал. 2023 © Фото: Алёна Григораш
По Киферу, «живопись есть философия», поэтому в следующем зале мы найдём и посвящение Сократу, и афинской школе, и Марии как «матери философии». Объединяет эти огромные коллажи центростремительная композиция, где отправной точкой становится либо небо в окулюсе храма, либо ствол древа, либо фигура напротив Гераклита, снимающая маску. Здесь нет готовой морали, но есть приглашение присоединиться к вопросам этики и диалектики.
Ансельм Кифер. Афинская школа. 2022 © Фото: Алёна Григораш
Кифер выбрал и образ Зевса (гора со склонёнными артишоками), и Данаю, которой бог явился золотым дождём в порыве очередной любовной измены перед женой Герой, в продолжение размышления над этикой. Есть и образ одиночества, и грёз, и работы на тему города-фантома и места уединения.
Ансельм Кифер. Даная. 2016 © Фото: Алёна Григораш
Так как Ансельм называет себя литературо-зависимым художником, за этими формулировками скрываются и размышления о трактовке бесконечного в каббале, и соответствия, по Роберту Фладду, каждого цветка своей звезде, и мысли француза Реймона Русселя о связи слова и изображения, и «Поминки по Финнегану» ирландца Джеймса Джойса. Усложняет понимание данных работ о страдании и смерти с разновременными культурными отсылками и картон 2023 года «Архаическая ревность и теологическая ненависть», выполненный в такой же технике обильного использования акрила, резинового клея и золота.
Ансельм Кифер. Артишок. 2016. Фрагмент работы © Фото: Алёна Григораш
Но всё же подбор этих произведений перед входом в зал со сплошной голландской развеской скорее запутывает нас в начитанности и темах философии и религии, желании пережить счастье и избежать страданий, насладиться жизнью и смириться со смертью, чем позволяет подготовиться к главному впечатлению экспозиции.
Смерть картин в музее
Ансельм Кифер. Облученные картины. 60 картин и зеркала. 1983–2023. Фрагмент инсталляции © Фото: Алёна Григораш
Никогда ещё смерть художественных работ не выглядела столь эффектно, как в зале c зеркалами и 60 картинами на стенах и потолке. От этого иммерсивного зрелища не могут оторваться ни интеллектуалы, ни дети. В отличие от подобной инсталляции в Палаццо Дожей в Венеции 2022 года, Кифер не выстраивает диалог шпалерной развески с историческими плафонами, а создаёт авторскую кунсткамеру. Картины облучены, они темны или обесцвечены из-за радиации, их поверхность как бы разъедена. Ансельм предлагает нам подумать о хрупкости бытия через демонстрацию изменяющейся природы искусства. И хотя в знаменитой античной поговорке искусство вечно, а жизнь бренна, Кифер через сам метод разрушения создаёт произведения искусства. Он оставляет их на открытом воздухе, обжигает горящим газовым пламенем, заливает водой, наплавляет на них металл и помещает в среду, похожую на атомную радиацию.
История в скульптурах без головы
Ансельм Кифер. Скульптуры Дафна. 2008–2011. Аве Мария. Столп из слоновой кости. 2017;
Немезида на фоне картины. 2017; Философский сад. 1997–2011 © Фото: Алёна Григораш
После сильного впечатления от тотальной инсталляции куратор показывает нам скульптуры в женских платьях, где вместо головы может быть сизифов камень, засохший кустарник или покосившаяся башня из побелённых строительных бараков. Эти «Женские образы древности», посвящённые избеганию насилия, трансформации и мести, предназначены для показа на открытом воздухе. В дворцовой зале природу заменяют чёрно-белые пейзажи Кифера с посвящением олицетворению немецкой культуры: реке Рейну, философскому саду и неизвестному художнику.
Ансельм Кифер. Неизвестному художнику. 2013 © Фото: Алёна Григораш
Но в трактовке художника это не отсылки к постмодернистскому тезису о смерти автора по Ролану Барту в ХХ веке, а воспоминания о привычном мифе героической природы, образе неизвестного солдата и медитации в шавасане. Попурри культурных отсылок как текстовой комментарий разбивается о стройный монохром скульптур и картин, объединённых стерильным белым цветом в пространстве белого куба. Если в зале облучённых картин мы видим процесс распада материи, то здесь работы оказываются в ситуации больничной констатации смерти.
Итальянская поэзия и сумерки истории
Ансельм Кифер. Героические символы. 2009. Фото на фоне Пестума © Фото: Алёна Григораш
Киферу не нужна музеефикация, так как он имеет этот статус прижизненно. Его работы есть в Лувре и Эрмитаже. Он живёт в мире своего искусства, разъезжая по мастерской на велосипеде. Критик неискоренимости нацизма, вечный изгнанник, он содержит мастерские где угодно, только не в Германии. Последний зал своей выставки как неисправимый постромантик он посвятил своей провокативной критике забывания чувства вины за тёмное прошлое дегуманизации. Это серия фотографий на фоне памятников Пестума, Сета и Монпелье, где он, одинокий молодой герой, в диалоге с «болью всего мира» стоит в отцовской одежде в позе saluto romano, фашистского приветствия. Вспоминая о трагедиях человечества, жизни и смерти, падении и надежде, о прошедших годах творчества, в размышлениях о преходящем времени бытия Кифер предлагает найти утешение в поэзии, в её элегической грусти. Стену над фотографиями «оккупаций» и «героических символов» он надписывает от руки строками «И сразу же вечер» (1942) итальянского поэта, обладателя Нобелевской премии за передачу трагизма послевоенного времени, Сальваторе Квазимодо: «На сердце земли каждый одиноко встаёт // Пронзённый солнца лучом, // И сразу же вечер тут настаёт» (перевод — Алёна Григораш).
Ансельм Кифер. Облученные картины. 1983–2023. Фрагмент инсталляции © Фото: Алёна Григораш
