В Милане с большим успехом показали Босха, его подражателей и современников как пример alter ego гуманизма в искусстве. Вера в гений человека оборачивается страхом перед ведьмами, монстрами из ада, дьяволом и концом света. Эти темы а-ля Босх представлены среди сюжетов картин, рисунков, скульптур, шпалер и диковинок из ренессансных кабинетов чудес. Некоторые копии Босха впервые показаны за пределами Испании. Специально для DEL’ARTE Magazine Алёна Григораш рассказывает о выставке в Палаццо Реале «Босх и другие Ренессансы».
Ренессанс и Апокалипсис Босха
Выставка в Милане не столько показывает много работ Босха, сколько погружает в контекст его последователей. Их объединяет интерес к интенсивной жизни нечисти, то и дело проникающий в мир обыденной жизни народа, пока философы и учёные XV века вычисляют музыку сфер и придумывают рецепты идеального города и человека.
Кураторы выделили отдельный словарь самых часто встречающихся персонажей, так называемый «бестиарий Босха»
Кураторы выделили отдельный словарь самых часто встречающихся персонажей, так называемый «бестиарий Босха». Это четырёхлапая птица без крыльев; птица-почтальон с письмом в клюве на коньках в шапочке из железной воронки с собачьими ушами; ездовая мышь в попоне, которую седлает человек-дерево; гигантская рыба с колокольней и щитом, наполовину проглотившая рыбу поменьше; головастик с кошачьими лапами и человечьей головой в красном тюрбане; чёрный монах-жаба с крыльями стрекозы; самоходная красная голова в перевёрнутой воронке, из которой торчит рука со шпагой; ездовая двухуровневая гусыня с верхним носатым ездоком, который держит её за вожжи и удочку одновременно; ожившая башня из жестяной посуды с молотком; летучая мышь с подвязанными ушами на перепончатых лапах; крот с выросшими из спины лапами и утконос в сапогах, шапке-ушанке при хвосте веером. Эти двенадцать фигур в основном стилизуют подражатели Босха, хотя, возможно, среди них лидирует большая всепожирающая мужская голова-пещера, напоминающая в русской культуре голову Черномора из «Руслана и Людмилы».
Бестриарий Босха © Фото: Алёна Григораш
Эти фигуры населяют вселенные Босха в миниатюре. Сказочно страшные сценки из ада у Босха показывают фантастический причудливый мир, который существует одновременно с «официальным» Ренессансом, представленным Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэлем и Тицианом. Культ красоты здесь противопоставляется любопытству к безобразному. Маркантонио Микьель, секретарь венецианского кардинала Доменико Гримани, коллекционера Босха номер один в Италии, описывал мир художника как мир монстров, пожаров и видений. Позже на его мнение о Босхе опирались гуманисты Вазари, Ломаццо и Карел ван Мандер.
Работы Босха ценились за изобретательность и удивительные странности, так что Микьель рекомендовал помещать их в покои знати
Работы Босха ценились за изобретательность и удивительные странности, так что Микьель рекомендовал помещать их в покои знати. Его совету следовали многие коллекционеры помимо семьи Гримани: это итальянские роды Гонзага и Фарнезе, кардинал Джованни Риччи да Монтепульчано, король Филипп II Испанский из династии Габсбургов, герцог Альба и португальский гуманист Дамиан ди Гойш.
Подражатель Босху. Сошествие Христа в Ад. XVI в. © Фото: Алёна Григораш
Любовь к гротеску и до Босха была развита при европейском дворе, так что Милан с гордостью демонстрирует на выставке карикатурные лица в профиль из «Кодекса Тривульцио» Леонардо да Винчи, принадлежащего городу. Тему гротеска также дополняет парадный круглый щит из испанской коллекции, приписываемый последователю Босха Питеру Хейсу. В деревянной полусфере тот изобразил сцену военного парада с монстрами, осликом и пожарами на горизонте.
Со времён Средневековья ведутся споры о том, как выглядит апокалиптический пейзаж и жизнь в аду. Описания видений и снов продолжаются в литературной традиции Ренессанса благодаря сюжету «путешествие в ад» из «Божественной комедии» Данте, «Сна Рафаэля» Маркантонио Раймонди и рассказов из поэмы «Бальдус». Этот жанр фантастического путешествия позволял не только смешать философию и юмор, но и провести социальную критику, приправив её эротикой.
В XVI—XVII вв. не менее популярны были сюжеты магических ритуалов и адских шабашей, вспомнить хоть охоту на ведьм, из-за которой в это время растёт число руководств и трактатов по распознаванию и наказанию ведьм
В XVI—XVII вв. не менее популярны были сюжеты магических ритуалов и адских шабашей, вспомнить хоть охоту на ведьм, из-за которой в это время растёт число руководств и трактатов по распознаванию и наказанию ведьм. Одни опирались на античную мифологию и древние тексты, а другие разбирали дьявольские черты колдовства. Базой для них служили народные верования, наполненные женонавистничеством, что давало повод художникам пофантазировать на тему ужасных ведьм. Их иллюстрации привлекают обилием деталей. Их примерами на выставке служит рисунок Маркантонио Раймонди с закрученным звериным хребтом, картина Гарофало с магической процессией на верблюдах. Особенно привлекает внимание картина Гиллиса Куанье, где мужчина и женщина стоят в очерченном магическом круге с заклинаниями, дополненными по четырём сторонам пентаграммами с воткнутыми в них свечами. По краям их окружают монстры, черти, инкуб и левитирующие нагие фигуры. Такие предметы в XVII веке стали особо желанными для изысканного коллекционирования. Так что нет ничего удивительного в том, что работа Куанье происходит из музеев Ватикана.
Мода на Босха — Питер Брейгель Старший и другие
Босх стал популярен в Старом и Новом Свете из-за обращения к теме Страшного суда. Художник подходит к критике грехов через сюрреалистических персонажей в ювелирно прописанных сценах. Правда, благодаря акценту в «Страшном суде» на огромном тапке-сабо под парусом становится понятно, как совмещение «слабоумия и отваги», безобразного и смешного, помогло работам художника стать любимыми примерами для подражания. Их география необычайно широка — от Питера Брейгеля Старшего в Нидерландах до Леонардо Флореса в Перу.
Питер ван Хейс по Питеру Брейгелю Ст. Искушение Св. Антония. 1556 © Фото: Алёна Григораш
Брейгель Старший создал «новых Босхов» в серийной графике при помощи издателя из Антверпена Иеронимуса Кока и печатника Питера Ван дер Хейдена. Например, это цикл «Семь смертных грехов», где упрощённые и укрупнённые фигуры людей и монстров из бестиария Босха демонстрируют метафору гордыни или чревоугодия. Именно они и сделали Босха повсеместно узнаваемым в Европе. Тот же Вазари описал эти работы как «фантастические вещи для смеха».
Художник подходит к критике грехов через сюрреалистических персонажей в ювелирно прописанных сценах
Так, в XVI веке Босх стал популярен, и коллекционированием его работ и стилизаций занялись европейские монархи. Кардинал Антуан Перрено де Гранвель был обладателем четырёх гобеленов по Босху. Гранвель нёс ответственность за воспитание испанского короля Филиппа II и таким образом привил ему интерес к художнику. Так вольные копии Босха из Брюссельской мануфактуры гобеленов вошли в королевское собрание. На них изображены «Святой Мартин и нищие», «Искушения святого Антония», «Воз сена (Удел человеческий)» и «Сад земных наслаждений». Все они, помимо масштаба и пышных архитектурных рам, поражают контрастом дороговизны материала и низовым юмором сюжета. Золотыми нитями вытканы народные типажи без штанов, облегчение желудка и дудки из всех немыслимых отверстий, мулаты и монстры, сено и ежевика.
Слон по Босху и «Вертумн» Арчимбольдо в коллекции чудес
Габсбурги были отнюдь не единственными обладателями гобеленов среди монархов. Противостоящие им французские короли также имели отношение к моде на Босха. Так, Франциск I Валуа, а затем его потомки Генрих II и Генрих III обладали пятым панно «Атака на слона», которого нет в коллекции Гранвеля. Гобелен был сделан по картону из галереи Уфицци, напоминающему о картине французского живописца Антуана Карона. Композиция известна только по воспроизведениям, потому что оригинал был утерян.
По Иерониму Босху. Сцена со слоном. XVI в. © Фото: Алёна Григораш
Слон в центре изображён с башней на спине, его атакуют чудовища с лебедями на единорогах, пытающиеся подобраться поближе и подставить лестницу. С одной стороны, это намёк на придворную церемониальную охоту, её анти-образ. С другой стороны, слон был диковинной экзотикой. Наконец, французские короли сделали слона символом короля, так что его можно расценить как персонификацию Франциска I.
Габсбурги были отнюдь не единственными обладателями гобеленов среди монархов. Противостоящие им французские короли также имели отношение к моде на Босха
Слонов в то время коллекционировали в статуэтках для так называемых «кабинетов чудес», Wunderkammer. В конце выставки в Палаццо Реале реконструируют подобную коллекцию, наполнив пространство экзотическими чучелами птиц, причудливыми предметами роскоши из кости и перламутра, музыкальными инструментами и заводной куклой дьявола из миланской крепости Сфорцеска. Так зрителя готовят к главному экспонату этого раздела — портрету Рудольфа II из корнеплодов и цветов в образе Вертумна, бога смены времён года. Его автор — художник Джузеппе Арчимбольдо, яркий представитель «другого Ренессанса», работавший в Милане веком позже Леонардо да Винчи, оставившего городу фреску «Тайная вечеря».
Джузеппе Арчимбольдо. Вертумн. 1590 © Фото: Алёна Григораш
Так кураторы в разговоре о Босхе возвращаются к своим корням — искусству итальянского Возрождения, чтобы посмотреть на него в сравнении с Босхом и ещё раз напомнить, что именно итальянские коллекционеры и писатели сделали в Европе моду на Босха.
