27 ноября вышел совместный альбом Feduk и группы Cream Soda «ЙАЙ». Обложку для него создал британский художник Филип Колберт, которого все хорошо знают по его альтер эго — Лобстеру и помнят по громкой выставке в МАММ в прошлом году. Специально для DEL’ARTE Magazine Дарья Чертоляс поговорила с Филипом о работе над обложкой к «ЙАЙ», любви к русскому искусству и о новых выразительных средствах.
— Как вы познакомились с Feduk?
— Нас познакомила наша общая подруга Соня. Она пригласила его погостить на выходные в нашем доме в Сассексе. Так и подружились. Мы с ним и моими маленькими детьми гуляли по берегу моря. Он играл свою музыку, и нам она очень понравилось. Вообще я большой фанат его творчества, мне нравится звучание его песен.
Обложка альбома FEDUK «ЙАЙ»
— Кому пришла идея сделать обложку для его нового альбома?
— Feduk смотрел каталог к моей выставке в Москве, и у него появилась идея, чтобы я создал обложку к его новому альбому. Мне это показалось действительно классным. До этого мы уже говорили об идее коллаборации, когда встречались в Англии. Часто бывает, что ты планируешь что-то, но этого не случается. Поэтому очень круто, что все получилось.
— Какова идея самой обложки? Какие образы там использованы и что они обозначают?
— Мне пришла в голову идея создать персонажей Feduk и Cream Soda, использовать свой мультяшный образ Лобстера и сделать что-то вроде сцены сражения. Я хотел, чтобы это выглядело как классический рисунок, как сцена охоты или боя. Это очень хорошая визуальная аналогия хаоса культуры и информации, сил добра и зла. Битва — это утрированная история о том, насколько мы окружены образами и идеями.
Художественная задумка обложки — аналогия битвы со всей информацией. Мне захотелось поместить своего лобстера в сцену этого боя. В композиции много отсылок к тому, что вдохновляет музыкантов на создание музыки и к русской поп-культуре.
Feduk тоже предложил мне много идей и вдохновил на эту работу.
— Какую музыку вы сами любите. Что слушаете в последнее время?
— Очевидно, Feduk сейчас мой фаворит! Его новый альбом очень запоминающийся. В целом, я много что слушаю. Я очень люблю классическую музыку, например, Шопена. Он невероятен, один из моих любимых композиторов. Когда я был младше, увлекался гранжем, к примеру, Nirvana. Слушал Леонарда Коэна, кое-что из Radiohead. У меня на компьютере было много их альбомов. Позднее я слушал Кендрика Ламара, Джеймса Блейка и The Beastie Boys.
— Как вы придумали такой художественный прием — делать картины-гибриды, сопоставляющие художественные детали с историей и современными повседневными вещами?
— Мне очень нравится сочетание современного, нового и старого. На культуру и язык искусства большое влияния оказывает ушедшее. Мы, по сути, живем в руинах прошлого, можем его не видеть, но оно повсюду: ценности, идеи, наши мысли. В истории много интересного материала и идей для вдохновения. Мне нравится изучать историю, и проектировать ее на грядущее. Это как фантазия о возможном будущем, вдохновленная прошлым.
Еще меня впечатляют большие по размеру картины. Они создают историю сегодняшнего дня. Когда человек смотрит на масштабные полотна Рафаэля или Рубенса, то испытывает эмоции, подобные тем, которые испытывает при виде огромных фресок в церкви. В этом есть что-то удивительное, что-то эпичное. Масштаб создает что-то вроде физического опыта: зритель под влиянием размера чувствует себя внутри мира картины, и иногда это бывает даже некомфортно.
Картина «London Study» 2017 ©Philip Colbert
— Ты нашел, что вдохновляет тебя в XXI веке?
— Мои работы так или иначе идут в ногу со временем, например, создание предметов искусства с использованием сложных технологий и цифровых медиа, таких как VR, или просто вовлеченность в тематику социальных медиа и информацию в современном обществе.
Современное общество сейчас ориентировано на цифровые медиа. Мы постоянно в телефонах, что делает нас «полукиборгами», потребителями «гиперпопа». У нас гиперпотребление информации, и мы становимся её очень свирепыми «продвинутыми» потребителями. Конечно, есть позитивное и негативное влияние всего этого на психику, которое очень интересно исследовать художнику.
— Почему ты начал заниматься VR?
— Для меня VR — это развитие возможностей искусства. Художник каждого поколения отражает возможности своего времени. VR — невероятная платформа для творчества. Можно взять визуальный язык и расширить его возможности в другом измерении, расширить опыт искусства в этом пространстве.
Создание Lobsterland или Lobsterpolis в VR — это развитие вовлеченности моего художественного языка, возможность сделать иллюзорное измерение реальным. Интересно размытие границ между реальностью и фантазией. VR помогает это сделать. Более того, это отличная платформа для множества экспериментов, в том числе поведенческих. Все дело в матрице. Пространство помогает людям преодолеть состояние неверия, и здесь всегда есть место для экспериментов. Все, что существует — это вопрос восприятия. Все, что мы видим сейчас в реальности — это только то, что мы думаем о реальности. И для всех людей эта реальность очень разная, хотя физически все и находятся в одном пространстве. Таким образом, реальность — это уже фантазия. Всегда интересно исследовать эту разницу с помощью искусства и новых технологий.
— В прошлом году осенью у вас была выставка в Москве. Вам понравился этот город?
— Москва мне очень понравилась. Меня с самого детства вдохновляла русская история искусства, потому что все русские авангардисты 20-ого века — величайшие художники. Например, концептуальный Малевич, удивительный Ларионов. Я обожаю Третьяковскую галерею. Я всегда был одержим русским балетом — Ballets russes и Дягилевым. В целом, у России потрясающая очень богатая история. Москва удивительный город, в котором сочетаются разные периоды истории — коммунизм и царская Россия. Мне нравится советская эстетика, часы из 70-80-х годов, русское искусство имперского периода и, конечно, народное ремесло.
— Появится ли у вас картина, посвященная Москве? С какими образами у вас ассоциируется этот город в первую очередь?
— Я уже сделал работу, посвященную Москве. Это большой триптих. Я изобразил русского солдата с лошадью, только в образе солдата — Лобстер. Я сделал эту работу по мотивам картины «Солдат в лесу» (1911) Михаила Ларионова . Для меня это дань уважения художнику. В детстве его картина была одной из моих любимых. Я впервые увидел ее в Национальной галерее Шотландии и хорошо запомнил, а сейчас просто воссоздал по памяти, только с фигурой моего Лобстера.
Триптих «Солдат в лесу», 2020 (слева) © Philip Colbert
— Как ваше альтер эго Лобстер пережил карантин? Каким стал этот новый опыт для вас как художника?
— Лобстер был в режиме зимней спячки. Чистил клешни, полировал свой красный панцирь. А для меня первый карантин был сложным — многие мои выставки были отменены или перенесены. Мне пришлось закрыть студию в Лондоне и работать из дома. Но я старался концентрироваться на работе, как только мог. Я сделал несколько работ для благотворительного проекта «Искусство против вируса». Несмотря на пандемию, стал работать на выставках. Я сделал первую в мире выставку, спроектированную только для роботов. Я подумал, что так как люди не могут ходить в галереи, то стоит сделать выставку для роботов, которыми люди управляют из дома.
Скульптура Филипа Колберта для благотворительного проекта «Искусство против вируса», 2020
Мне посчастливилось, что я могу продолжать работу из дома. Большинство людей во время локдауна не могли выйти на свое рабочее место. И я сейчас пытаюсь трансформировать негативную ситуацию в позитивную, так как это единственное, что можно сделать.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал
