До конца января в музее современного искусства «Гараж» проходит выставка со сложным названием «Spirit Labor: Служба времени. О природе длительности, преодоления и аффекта». Специально для DEL’ARTE Magazine искусствовед Евгений Наумов посмотрел выставку и постарался разобраться с тем, что такое «Духовный труд», при чем здесь время, и как художники делают его частью своих произведений.
Время — неуловимая субстанция. Вопрос о его существовании до сих пор остается открытым. Может ли время быть всего лишь иллюзией? Может ли наше прошлое, настоящее и будущее существовать одновременно? Как ни странно, положительный ответ дают Альберт Эйнштейн с одной стороны и христианская теология — с другой. Однако наш разум и наше восприятие реальности не перестают сообщать, что время существует, оно ограничено и нам его постоянно не хватает. Анализируя мышление, Кант делает вывод, что время, как и пространство, — это просто способ структурировать опыт. То есть время существует только в нашем сознании. Мы не ощущаем его течения, но, оглянувшись назад, мы с удивлением обнаруживаем, что прошел уже целый час, или день, или год.
Так можем ли мы структурировать наш опыт иначе? Немецкий художник Фите Штольте предложил ввести восьмидневную неделю, отрезав по три часа от каждого дня: 21/8 вместо 24/7. Предложенный ритм жизни он вполне успешно опробовал на себе. Может быть и нам подойдет?
На выставке в «Гараже» находим 16 фотографий: восемь восходов и восемь закатов. Эти фотографии Штольте сделал во время своего экспериментального восьмидневного путешествия на Восток. Таким образом он обманом выудил у старика Хроноса лишний день для личного календаря. Трюк, достойный самого Одиссея!
Фите Штольте. Восемь рассветов, восемь закатов. 2007. Фото: Евгений Наумов
Вероятно, не все все художники, представленные в экспозиции “Spirit Labor” могли бы назвать себя концептуалистами, но работы их глубоко концептуальны. Если быть предельно точным, то экспонаты выставки не совсем произведения — это лишь материальные свидетельства того, что искусство когда-то произошло. Такими свидетельствами выступают, например, фотографии Штольце. Круг свидетелей акта создания произведения был или крайне мал, или они не понимали, что именно происходит на их глазах. Мы никогда не сможем коснуться эстетической части этих работ, даже если таковая имелась, но зато сейчас, отойдя на временную дистанцию, мы способны оценить масштабы замысла художника. А масштабы эти будоражат воображение.
Например перформансы длиною в год в исполнении тайванца Тейчина Сье. Всего в период с 1978 по 1986 художник провел пять годовых перформансов. На выставке представлены второй и третий из них, но для лучшего понимания мы начнем с первого. Во время «Перфоманса длиной в год, 1978-1979», также известного как «Клетка», художник ушел в добровольное затворничество внутри собственной студии, отказавшись от любой деятельности, включая чтение и просмотр телевидения. Второй перформанс, проходивший в 1980-1981 годах, также ограничивался студией. Тейчин Сье должен был подтверждать свое присутствие, компостируя учетную карточку и фотографируясь на фоне часов. Он по-прежнему был привязан к помещению, но уже имел возможность ненадолго отлучаться. Третий перформанс стал полной противоположностью первого. С 16 сентября 1981 по 16 сентября 1982 года художник должен был жить на улицах Нью-Йорка. Запрещалось заходить в любые помещения. Бдительная полиция прервала перформанс, приняв Тейчина Сье за бродягу, и художнику пришлось 15 часов провести в участке.
Тейчин Сье. Перформанс длиной в год, 1980-1981. Плакат. 1980. Фото: Евгений Наумов
Тейчин Сье ищет границу между объективным природным, субъективным личным и конвенциональным общественным временем. Первый перформанс представляет собой попытку жить в неструктурированном времени. Отказавшись от любой деятельности, которая могла бы иметь начало, конец и результат, художник погружает себя в некий сплошной монотонный поток. Второй перформанс, наоборот, четко структурирует время. Художник добровольно принимает 24-часовые сутки, однако он по-прежнему независим от общества за стенами студии. Выйдя за них, художник становится полностью зависим и от естественных циклов природы, и от ритмов жизни общества. Какими-то из них он может пренебречь (например, семидневной рабочей неделей), с другими вынужден считаться (цикл работы светофоров), третьи же будут воздействовать на него только косвенно (увеличение и уменьшение потока пешеходов в зависимости от расписания общественного транспорта).
Тейчин Сье. Перформанс длиной в год, 1981–1982. Документация перформанса. 1981–1982. Фото: Евгений Наумов
Если мы абстрагируемся от величественных масштабов этих перформансов, у нас может возникнуть вопрос. Как мы можем считать произведением искусства 365 дней ничегонеделания? Может быть, любой московский бездомный — это концептуальный художник, а мы, соблюдающие новомодный домашний режим, сами себе Тейчины Сье? Никто не спорит с тем, что изолировать себя от соцсетей и книг — это трудно, а жить на улице еще и рискованно, но где результаты этого труда? Это пачка документов, фотографии и перфорированные карточки, размещенные на стенах выставки? Или, может быть, произведением искусства стало само время, маркированное действиями (или бездействием) Тейчина Сье? Эпизод его личной биографии, ставший артефактом. Время тоже может стать холстом, на который мы наносим узор нашей жизни, оставляя следы активности или пустые участки бездействия. Это и есть нематериальный, то есть духовный труд — “Spirit Labor”.
Александр Юликов. Дневник 1976 года. 1976. Фото: Евгений Наумов
В более наглядном виде представление о времени как о холсте реализовано в работе Александра Юликова «Дневник 1976 года». Каждую из 360 клеточек художник планировал заполнить значком “+”, “–” или “○” в зависимости от того, оценивал он прожитый день позитивно, негативно или нейтрально. Цвет символа избирался в зависимости от эмоционального состояния художника. Как вы видите, в отличие от Тейчина Сье наш соотечественник избрал более привычные для визуальных искусств средства. Однако эстетические качества, которые приобрела картина, случайны, ведь ритм линий и контраст цветов возникли не в результате выбора художника, а повинуясь объективной реальности. Работа над проектом была прервана, когда Александр Юликов передал картину на одну из квартирных выставок. Художник не стал продолжать ее, счев проект завершенным.
Большинство художников, представленных на выставке, также предпочитают структурировать время с помощью какой-то деятельности. Кропотливый и подчас бессмысленный труд по материализации временного потока. Труд, лишенный прагматической цели, суть истинно художественный труд.
Таковы проекты Романа Опалки и Она Кавары. Первый из них, польский концептуалист, посвятил свою жизнь изображению бесконечности. Этот своеобразный перформанс длился с 1965 года до смерти художника в 2011 году. Его холсты представляют собой последовательный ряд натуральных чисел, написанных курсивом на монохромном фоне. Представленный на выставке в «Гараже» холст содержит числа с 5332889 по 5346903.
Он Кавара. 13 января 1973 суббота. 4 июля 1973 среда. Фото: Евгений Наумов
Японец Он Кавара избрал другую стратегию создания серии. Его проект “Today” стартовал в 1966 году. В течение жизни художник должен был создавать холсты, несущие на себе дату их произведения. Если художник не успевал закончить работу над картиной до полуночи, он уничтожал ее. Размер картины зависел от важности событий, произошедших в этот день, а формат написания даты — от стандартов, принятых в стране, где Он Кавара находился. Также художник мог включать в итоговое произведение газеты (они шли на упаковку) или отдельные газетные заголовки (в качестве подзаголовка, зафиксированного в специальном журнале).
Роман Опалка. 1965/1 – ∞. Деталь 5332889–5346903. 2000 (фрагмент). Фото: Евгений Наумов
Утилизация времени может быть связана с тонкой монотонной работой, тяжелыми физическими нагрузками или с необходимостью пройти из пункта А в пункт Б. Иногда достаточно просто выдержать хотя бы час под напором потока воды. Никита Алексеев, памяти которого посвящена эта выставка, решил, что он будет просто транжирить время. Способ, каким художник проматывал впустую целые часы своей жизни, известен любому русскоговорящему зрителю: он считал ворон. Буквально. Только не ворон, а грачей. Брал лист бумаги и ставил галочки. Спустя некоторое время художник завершал работу и подписывал, сколько птиц он сосчитал или сколько секунд было потрачено.
Жан Бодрийяр пишет в «Обществе потребления», что время перестает принадлежать нам. Мы или продаем его в акте труда, или вынуждены тратить его на восстановление. Возможно, художники, избравшие “нематериальный труд”, смогли вернуть себе власть над отчужденной стихией времени. Прелесть этих творческих экспериментов в том, что каждый из нас может повторить их. В музее наши произведения вряд ли будут экспонировать, но зато мы сможем присвоить творческий опыт великих художников.
Скажем несколько слов о самой выставке. Так как ее составляют равноценные работы независимых художников разных стран и поколений, объединенные только творческой стратегией, кураторы приняли закономерное решение не выстраивать из произведений цельную историю, а поместить каждое из них в отдельную область-«келью». Также для выставки были подготовлены объяснительные тексты на русском и английском языках, они призваны помочь зрителю погрузиться в концептуальные глубины замыслов художников и лучше понять их произведения.