В галерее фонда Ruarts в Трубниковском переулке проходит коллективная выставка «Все в сад!», объединившая искусство советских нонконформистов, русских и зарубежных современных художников, работающих с разнообразными медиа. Евгений Наумов делится размышлениями о роли сада в европейской культуре, навеянными этим проектом.
Образ сада мог бы стать наилучшим символом человеческого творчества. Художник берет пространство природы, холст, кусок мрамора, лист бумаги, даже просто пустой участок и отделяет его от остального мира: «здесь будет произведение моих трудов». Крайне важно ощущать границу между «культурной», то есть возделанной, и «дикой» почвой — между искусством и профанным миром. Не зря устаревшее слово, обозначавшее сад, буквально означает «круговая ограда» — «вертоград». Подобно семенам и саженцам художник приносит внутрь своих владений пигменты, смальту, лак, собственные идеи, чтобы в будущем на радость всем зацвели и дали свои плоды деревья.
Женя Миронов «Цветы», 2020 © Фото: Евгений Наумов
Художники снова и снова возвращаются к образу сада, цветущих растений, которые безвозмездно дарят свою естественную красоту людям. Неважно, обладают ли они собственным значением, как в работе Жени Миронова или Игоря Шелковского, или несут в себе символический смысл, как «Берёза» Дамира Муратова, – растения всегда останутся идеальными эстетическими объектами. Как романтичны заброшенные постепенно зарастающие пространства на фотографиях Сергея Борисова – люди ушли из этих мест, и природа забирает своё обратно. Какое умиление вызывает пробивающаяся сквозь асфальт и плитку зелень, нежная, как и эти розовые цветы, пролезающие сквозь прутья деревянной решетки. Эта та витальная сила, которой подчас не хватает жителю города, дающая возможность проникать сквозь непреодолимые преграды. В каменных джунглях человек растит свой маленький садик на подоконнике или компьютерном столе, радуясь бутонам на орхидее или гибискусе.
Эрвин Олаф. Из серии «Последний писк», 2006 © Фото: Евгений Наумов
Комнатные растения прекрасно впишутся даже в самый минималистичный интерьер. Кажущаяся случайность изгибов их стеблей, хаотичность расположения лепестков и прожилок на листьях имеют собственные рациональные ритмы, свою композицию. Человек бессознательно наделяет эти живые скульптуры красотой и гармонией. Даже перенесённый на плоскость холста и упрощённый до абстрактного знака, цветок всё равно сохраняет свое эстетическое наполнение. Это можно видеть в картине «Красные цветы» или в акварели Анатолия Зверева. Геометризированные венчики на изломанных стеблях или буйная пляска ярких соцветий — идеальные пропорции растения остаются узнаваемыми и заражают любовью к жизни.
Игорь Шелковский «Красные цветы», 2005. Анатолий Зверев. Без названия, 1986 © Фото: Евгений Наумов
Образ сада — это символ утраченного рая: Эдема, что Господь Бог создал специально для человека, откуда тот был изгнан и куда стремится вернуться. Культура становится попыткой построить второй такой Райский сад, комфортный, безопасный, эстетичный. Место, где уже не будет необходимости добывать хлеб, где освобождённый труд приносит радость, а общение равных индивидов — искреннюю симпатию.
Велена Никова «Потерянный Рай», 2000
Подобную мистическую вселенную строил в своем воображении Леонид Пурыгин (гениальный из Нары). На его картинах обнажённые мужчины и женщины, мистические существа и фантастические цветы живут в мире взаимной любви и первобытной раскованности. Всю жизнь этот наивный художник стремился в этот несбыточный Рай, но так и не смог его достичь, однако его многочисленные картины, напоминающие видения «Сада земных наслаждений» Иеронима Босха, позволяют любому зрителю, как в окошко, заглянуть в это дивное место.
Спенсер Туник создаёт символические пространства внутри реальных мест, выстраивая нагих людей подобно деревьям в роще. В его проектах участвуют добровольцы, то есть мужчины и женщины, собравшиеся вместе по собственному желанию. Отсутствие одежды стирает с них социальные различия, и они становятся подобны прародителям, вернувшимся в свое естественное райское состояние.
Спенсер Тунк «Бургундия №1», 2009 (фрагмент). Леонид Пурыгин. Без названия, 1989 © Фото: Евгений Наумов
Описанный в Книге Бытия первобытный Рай имел в себе также потенцию соблазна, искушения. Даже созданное Творцом место безбедной жизни таило в себе опасности, что же говорить о выращенном человеком культурном садике. В нём находится место для болезней и гибели. Многие художники сталкивают приятные образы растений и плодов с символами тления. Это может быть, например, муха или иное насекомое, как на картинах художников Возрождения и маньеризма, о чём пишет Даниэль Арасс: «Роковое насекомое, питающееся мертвечиной и переносящее чуму…, муха приобретает в живописи нравственное значение» («Деталь в живописи») — она становится частью символики memento mori. Подобное напоминание притаилось на работе Маргриет Смюлдерс. Крупная чёрная муха на красных, похожих на плоть гранатах вызывает у зрителя смешанные чувства: сладкий сочный фрукт становится отталкивающим, мерзким.
Маргриет Смюльдресс «Съешь меня. Выпей меня», 2007 © Фото: Евгений Наумов
В реалистическом произведении искусства, как и в самой реальности, могут присутствовать признаки гниения и распада. Одним из первых их начал изображать верный натуре Караваджо. Достаточно вспомнить его картину «Больной Вакх», герой которой держит в руках покрытый бархатистой плесенью виноград. Когда-то такое пренебрежение канонами изображения идеального мира могло оскорбить взор почтенной публики, теперь же белые точки на размякших яблоках Артёма Филатова воспринимаются как нечто естественное. Жизнь и смерть, порядок и энтропия идут рука об руку, и человек научился не отвращать взгляд от естественных процессов.
Артем Филатов «Урожай. Часть № 2», 2014 © Фото: Евгений Наумов
Природа не так уж невинна, и чуду рождения всегда предшествует момент падения в бездну страсти. Весна, время пробуждения природы, царство Венеры, богини любви, и прекрасная Флора сопровождает её в священном саду, изображенном Сандро Боттичелли. Но вот среди райских растений заводятся обнажённые и связанные девушки, прекрасные и беззащитные, как цветы. Наш современник Араки Нобуёси населяет искусственные заросли резиновыми рептилиями, гейшами и котами, превращая их в настоящие джунгли, полные запретных плодов и змеев-искусителей.
Араки Нобуёси «Чудовищный рай», 2017 © Фото: Евгений Наумов
Но цветы — органы размножения растений — обладают собственной загадочной сексуальностью. В своё время это было замечено Джорджией О’Кифф, создававшей увеличенные портреты представителей царства богини Флоры. Другие художники видят лепестки в ярких женских губах или, наоборот, приоткрытый рот — в венчике цветка. Подобные смысловые сдвиги лишний раз доказывают, что страстная природа человека заставляет его привносить подавленные желания в совершенно нейтральные естественные образы. И хотя природа, за некоторым исключением, не знает ни влюбленности, ни вожделения, наблюдатель всё равно проецирует на неё свои тайные фантазии.
Ирвин Пенн «Пчела на губах», 1995. Елена Артеменко «Ростки», 2020 © Фото: Евгений Наумов
Ирина Петракова идёт дальше и вышивает орхидею в месте схождения двух штанин. Треники Adidas — атрибут шпаны с окраины города и полная нежности ручная работа. Кому бы не принадлежал этот предмет одежды: чёткому пацанчику или дерзкой девчонке, этот интимный элемент, помещённый на самом виду, показывает, что за внешней бронёй может скрываться нежный цветок.
Ирина Петракова «S» из серии «Coming out» © Фото: Евгений Наумов
Но самый главный сад находится внутри художника: его разум, его чувства, навыки, таланты — всё это, хотя и дано природой, но требует тем не менее постоянной работы над собой, развития, селекции. Сознание художника — это зеркало, отражающее действительность, и оно должно быть отполировано таким образом, чтобы не привносить в итоговую картину случайных искажений. Его руки должны обладать силой и точностью движения, чтобы, преодолев сопротивление материала, максимально точно воплотить замысел. Не зря слово «искусство» произошло от «искушения», то есть проверки, испытания.
В саду «Примаверы» гармоническое развитие человека символизировали три Грации (разум, душа и тело) и созерцающий Меркурий, разгоняющий своим кадуцеем тучи незнания и заблуждений. Спустя более чем 500 лет художники обращаются в своём творчестве всё к тем же образам, чтобы обрести наконец гармонию и привнести её в пугающий мир.