На прошлом Берлинском кинофестивале состоялась внеконкурсная премьера фильма «Последние и первые люди» по роману Олафа Стэплдона, считающегося предтечей всего жанра научной фантастики. Режиссёр фильма — исландский композитор Йохан Йоханнссон («Вселенная Стивена Хокинга», «Прибытие»), скончавшийся в 2018 году. Картина была завершена уже после его смерти. В России премьера состоялась в рамках фестиваля документального кино Beat Film Festival, а с 6 августа фильм выходит в ограниченный прокат. Специально для DEL’ARTE MAGAZINE Иван Афанасьев рассказывает, почему эта картина — одно из самых громких событий в наших кинотеатрах после карантина.
Оригинальный роман Стэплдона вышел в 1930 году и считается одним из наиболее масштабных произведений в научной фантастике, поражающим воображение своим размахом. Действие в нем растягивается на многие тысячелетия и разворачивается на Нептуне, где обитают последние, совершенные представители человечества, которые зовут себя Восемнадцатыми. Они научились транслировать свои мысли в прошлое и таким образом обращаются к автору романа — лирическому герою книги и говорят о необходимости защитить человечество от «морального разложения». Собственно, говорить о том, что фильм — это экранизация романа, немного глупо. Чтобы экранизировать сюжет такого масштаба, понадобится бюджет размером с галактику.
Йоханнссон, очевидно, и не собирался делать научную фантастику в привычном нам смысле. Работа над фильмом началась в 2014 году — еще до того, как композитор стал широко известен, получив «Золотой глобус» за музыку к фильму «Вселенная Стивена Хокинга». А сам проект «Последние и первые люди» он вынашивал в голове около десяти лет. Вместе с оператором фильма Стурлой Брандтом Гровленом, который в 2015 году получил приз Берлинского кинофестиваля за лучшую операторскую работу в фильме «Виктория» Себастьяна Шиппера, они три недели ездили по территории бывшей Югославии. Там они снимали «споменики» — одновременно монументальные и уродливые каменные изваяния времен Иосипа Броза Тито, которые должны были стать памятниками коммунизму, а стали надгробиями на могиле социалистической утопии. Можно сказать, что мир сам придал фильму жутковатый контекст: смерть создателя фильма от вполне себе бренных причин (передозировки кокаином), как и бесславная смерть республики, резко контрастируют с вневременным, внепространственным посылом картины.
Йохан Йоханнссон на съёмках фильма
«Последние и первые люди» — кино о вечности, перед которой все наши идеалистические позывы по созданию идеального мира есть ничто. Голосом Тильды Суинтон совершенные существа, которых мы никогда не увидим, обращаются к нам от лица зеленого огонька, вызывающего ассоциации с кубриковским HAL-9000, единственного цветного объекта в мире черно-белых памятников прошлого, снятых на черно-белую 16-миллиметровую пленку. Эти монструозные сооружения, яркие (или, точнее, блеклые) напоминания о том, что нет ничего более изменчивого, чем постоянство, похожи на очень медленно движущиеся в пространстве футуристические инопланетные корабли. Мы чужие в этой вселенной — и всем нам однажды суждено ее покинуть, уступив место тем, кто будет умнее, красивее и просто совершеннее нас. Но и они меркнут перед лицом бесконечно огромного универсума.
Первоначально фильм планировался как видеоинсталляция для концертного зала с симфоническим оркестром — именно в таком виде он впервые предстал перед зрителем 16 июля 2017 года на фестивале в Манчестере. То, что вы можете увидеть в кинотеатрах, — по сути, и не кино вовсе, а своеобразный философский аудиовизуальный труд, подкрепленный минималистским музыкальным рядом, характерным для творчества Йоханнссона: наэлектризованные симфонические инструменты, звучащие как космос. Первооткрывателем в мире киноэссе считается французский режиссер Крис Маркер, и фильм Йоханнссона, в частности, по структуре напоминает его документальный фильм «Без солнца», а также работы Годфри Реджио, особенно «Посетителей», который так же взирал на труды человеческих рук, как на результат, не выдерживающий проверки временем, единственное, что считалось важным — это сами люди. В картине Йоханнссона и людей-то уже нет — что логично, ведь Восемнадцатые обращаются в прошлое, которое, как и сам автор, уже давно обернулось пылью времени. Ничто не вечно под луной и солнцем, сознание мимолетно, как и все, что создано человеком.
Подписывайтесь на наш Telegram-канал