2 мая исполняется 61 год режиссеру «Итальянского для начинающих», «Воспитания чувств» и других классических «умных мелодрам», подруге и коллеге Ларса фон Триера по «Догме-95», своей в Великобритании и у себя в Дании, талантливой Лоне Шерфиг. Кинокритик Иван Афанасьев специально для DEL’ARTE Magazine рассказывает, как в ее фильмах прослеживаются феминистические мотивы, хотя сама Шерфиг никогда себя феминисткой не называла, и как нужно снимать кино о женщинах, чтобы его оценили зрители всех полов и мировоззрений.
В фильме «Их звездный час» персонаж Сэма Клафлина произносит фразу: «Почему люди любят кино? Потому что в нем всегда есть смысл». Что бы на этот вопрос ответила режиссер фильма Лоне Шерфиг? «Потому что в кино много красивых мужчин и женщин», как-то так. Стороннему человеку Шерфиг может показаться просто неплохим ремесленником, что клепает симпатичные костюмированные фильмы. Мы попробуем проследить, как поэтапно Шерфиг из «женщины, снявшей 12-ю картину по “Догме-95″», превратилась в одного из важнейших режиссеров Европы.
Догма: Начало
Шерфиг родилась в Копенгагене в 1959 году. Мать – директор и педагог школы при труппе Королевского балета; дед по отцовской линии также преподавал в школе, а двоюродный дед – известный в Дании писатель и художник Ханс Шерфиг. Плацдарм для развития способностей девушки, согласитесь, более чем благоприятный. В 1976 году Лоне отправляется изучать киноведение в Сорбонну. Вернувшись на родину, оканчивает в 1984 году знаменитую Датскую киношколу. В 1990 году она снимает «Путешествие в день рождения» – свой первый кинофильм о группе взрослых друзей, которые отправляются в Польшу отметить 40-летие главного героя. В этой ученической работе уже успели проявиться черты Шерфиг, которые позже станут фирменными: легкость, тонкий юмор и компания людей в центре повествования вместо одного протагониста.
В это время уже вовсю развернулись не только ее однокурсник по киношколе Ларс фон Триер, но другие «догматики»: выходят «Торжество» Винтерберга и «Идиоты» фон Триера в 1998, «Любовники» Жан-Марка Барра и «Последняя песнь Мифунэ» Крага-Якобсена в 1999, американский «Осленок Джулиан» Корина в 2000 году. Все эти фильмы по-своему мрачны и трагичны, а фирменная зернистость и контркультурность «Догмы» сделала их максимально авторским сегментом кинематографа.
Человеческая комедия
И тут выходит «Итальянский для начинающих» Лоне Шерфиг: неожиданно светлое, хотя и по-догмовски реалистичное до мозга костей, кино. После смерти педагога курсов итальянского в маленьком датском городке люди обнаруживают, что плохо приспособлены к коммуникации друг с другом за пределами занятий. Новым педагогом неожиданно для самого себя становится финн со смешным именем Хал-финн – не умеющий держать себя в руках хам-аутсайдер, работающий в пабе при стадионе. У него есть еще один друг-аутсайдер – Йорген, который не способен на интимную близость с женщинами, но влюблен в итальянку, частую посетительницу паба, которая ни слова не понимает по-датски, и втайне сама мечтает о нем. Кстати, Олимпия и Карел, две центральные героини, тоже не самые удачливые мадам: обе одиноки, постоянно унижаемы своими родителями, зависимы от них и от работы. Занятия итальянским сближают героев, и они отправляются в Венецию – даже запечатленная «догматичной» ручной камерой она выглядит романтично.
Из этого парафараза несложно вычленить темы, интересующие Шерфиг: жизнь маленьких человеческих обществ разного масштаба (семья, группа людей, маленький городок, и т.д.) и судьбы отщепенцев социума с чистой и искренней душой, стремящихся к познанию мира. Можно было бы сказать, что она особенно выделяет женский пол, но это неправда. В ее фильмах не так уж много условных «маскулинных» мужчин, чтобы это деление было таким явным. Тот же Хал-финн – с виду типичный «самец»: грубый, несдержанный, постоянно норовящий влезть в драку. Но, примерив на себя участь педагога, он обнаруживает, что «быковать» ему явно не по вкусу.
Готика с юморком
«Уилбур хочет покончить с собой», следующая картина Шерфиг – шотландско-датская трагикомедия, в которой осталась скандинавской почти вся съемочная группа, а вот актерский состав сплошь представлен английскими актерами (не считая Мадса Миккельсена, поработавшего с Шерфиг единственный раз на этой картине). Молодой парень Уилбур патологически одержим идеей свести счёты с жизнью, чему постоянно препятствует его старший брат Харбор. Свои попытки Уилбур продолжает и после свадьбы родича. Один раз ему это почти удается: ощутив на себе «вкус» смерти, Уилбур малость побаивается ее теперь и уже не столь решителен в попытках распрощаться с жизнью.
С одной стороны, двух более разных фильмов, чем «Итальянский для начинающих» и «Уилбур хочет покончить с собой» просто не придумать: скандинавская версия сериала «Друзья» и мрачноватая трагикомедия с фрейдистскими мотивами. Но если присмотреться, они имеют немало общего. Мы вновь наблюдаем за жизнью, распадом и трансформацией маленькой ячейки общества: небогатая английская семья вынуждена пересмотреть свои взгляды, когда выясняется, что жизнерадостный Харбор стоит на пороге смерти из-за рака. Вечно приближавшийся к обрыву Уилбур начинает ценить жизнь и все то, что он имеет. По сути, младший, имя которого вынесено в название – такой же инфант, как Хал-финн в «Итальянском для начинающих»: грубый с виду, но глубоко романтичный внутри, он боится открыться миру. Внезапно свалившаяся ответственность (жена брата и ее ребенок) заставляют его повзрослеть.
Все эти персонажи невероятно симпатичны и привлекательны: у них сердце на месте. Они только прикидываются одиночками, но на самом деле оказываются родственными душами, что раскрывается в экстремальных условиях. Последовавший после фильм «Тоска по дому», эдакая неудачная попытка повторить успех «Итальянского для начинающим», вышел в 2007 году после значительного простоя – около пяти лет. В это время Лоне уже была занята съемками «Воспитания чувств». Британская костюмированная драма выглядит обычной ретро-безделушкой для любителей красивых нарядов и интерьеров. Но давайте взглянем на нее сквозь выработанную в предыдущих абзацах оптику.
Воспитательница чувств
Лондон, 60-е годы XX века. Юная Дженни – красавица, отличница, виолончелистка. Родители сулят ей поступление в Оксфорд и всячески следят, чтобы умница-дочка не отступала ни на шаг от намеченного плана. Все меняется, когда в ее жизни появляется Дэвид: красавчик под тридцать на спортивной машине, элегантно покуривающий сигареты, рассуждающий о Морисе Равеле и прерафаэлитах, учтивый, галантный и, очевидно, в курах, пенсы клюющих, не нуждающийся. Отец, до этого поносивший мальчика-ухажера Дженни за «пижонское» желание улететь после школы на годик в Париж, проникается доверием к новоявленному спутнику дочери: ведь он учился в Оксфорде, а значит свой человек! Да еще и знавал самого Клайва Льюиса, автора «Хроник Нарнии» («Стать писателем и водить знакомство с писателями – разные вещи!»). Короче говоря, Дженни начинает сходить с ума от своего нового суженого.
Разумеется, в реальности все не столь радужно: интеллигентный джентльмен оказывается аферистом, дурящим богатых бабушек. The Education – кинороман воспитания (поэтому русский перевод хоть и слишком «лобовой», но вполне адекватный), недаром героиню в школе сравнивают с Джейн Эйр. Прослеживаются характерные для творчества Шерфиг темы: замкнутая ячейка общества (семья Дженни) начинает меняться с приходом внешнего фактора (в виде Дэвида). Он становится стимулом к трансформации героини: через любовь и разочарование она взрослеет, становится зрелой и мудрой (а вместе с ней и родители). Здесь проступает еще один любимый мотив Шерфиг: внутренний бунт персонажа, пребывавшего до поры до времени в достаточно консервативном пространстве, не приемлющем каких-либо резких перемен.
В «Итальянском для начинающих» Олимпия и Карел устраивали пересмотр ценностей со своими родителями. В «Уилбур хочет покончить с собой» его попытки уйти из жизни – тоже несогласие со старшими родственниками. Дженни также восстает против своих родителей, которые, конечно, не желают ей плохого. В какой-то момент она называет Оксфорд «дорогостоящей альтернативой танцулькам», принимает точку зрения, что латыни, лелеемой в ее школе, осталось жить от силы полгода. А страсть ко всему французскому, что так не любит ее отец, – словно орудие борьбы с вредным папашей: песня Sous le ciel de Paris в исполнении Жюльен Греко звучит как «Марсельеза».
Но этот бунт – не яростный, не всепоглощающий. Типичный девичий максимализм, свойственный парням и девушкам периода пробуждения сексуального желания. Шерфиг не обостряет конфликт, оставаясь в рамках семейной драмы, у нее вообще нет особого желания сгущать краски. Даже лжец Дэвид не выглядит конченным козлом. По признанию режиссера, Питер Сарсгаард, сыгравший Дэвида, понимал характер своего персонажа так: «С Дженни он оказывается в детстве, которого у него никогда не было». Сейчас подобный герой мог бы запросто стать антагонистом, как, скажем, герой Тома Бёрка в «Сувенире» Джоанны Хогг (между этим фильмом и «Воспитанием» вообще много общего, включая эпоху – Великобритания 1960-х). Дэвид – не злодей, он просто человек, вставший на неправильный путь, как и Дженни.
Крах мужского совершенства
Пропустим следующую картину Шерфиг «Один день», самую «попсовую» и непритязательную и сразу перейдем к следующей. «Клуб бунтарей» с виду похож на любую другую ленту Шерфиг. Но на этот раз в центре сугубо мужское общество богатых студентов Оксфорда, предки которых когда-то сколотили аристократический кружок людей, проповедующих гедонизм в самых низких проявлениях. Приняв в свои ряды двух первокурсников, левака Майлза и прависта Аластера, восемь богатых маменькиных и папенькиных сынков, устраивают роскошный ужин в «единственном пабе Шотландии, откуда их еще не выставили». Заканчивается, ожидаемо, дебошем с применением насилия. Разумеется, почти все останутся безнаказанными – потому что «такие люди, как они, не совершают ошибок».
«Клуб бунтарей» выглядит как полный антипод фильмов Шерфиг. Хулиганская драма о разнузданной молодёжи, которой все можно, были бы деньги от богатых родителей, разворачивается в театрализованный триллер о становлении диктатора, которым ожидаемо оказывается Аластер. Впрочем, противопоставление – логическое продолжение мотивов. Перенеси действие в 60-е – и с этими парнями спокойно могла бы учиться героиня «Воспитания чувств» Дженни и даже оказаться на месте Лорен, девушки Майлза, которую другие члены клуба чморят за ее низкое происхождение.
Шерфиг наглядно иллюстрирует, что бывает, когда родители не следят за своими чадами и чрезмерно их балуют. Если, опять-таки, вспомнить родителей Дженни, становится очевидным, что стоит между заботой о детях и тотальным контролем: абсолютное попустительство и покровительство, которое формирует общества вроде «Клуба бунтарей». Это такая же замкнутая ячейка общества, как семейство Дженни в «Воспитании чувств», как семья Харпера в «Уилбур хочет покончить с собой», как маленький городок в «Итальянском для начинающих». Только шерфиговская трансформация под влиянием внешних факторов запускается в обратную сторону, когда сделать уже ничего нельзя.
Аластер избивает владельца паба. «Бунтари» превращаются в мальчиков, которые, хныча, тянутся за помощью к всемогущим дядям со связями в парламентах. Те, заботясь о сохранении преемственности своих позиций в обществе, вместо люлей дают денег откупиться. Любовь низводится до группового минета под столом от профурсетки – потому что «бабы – для геев» (при том, что один из персонажей – открытый гей). Получается виньетка о том, что аристократия в наше время уже не сахар. Сразу вспоминаются слова одного из персонажей: «Колледж – шанс дать себе волю, не будучи объектом всеобщего внимания». И, конечно, иллюстрация другой любимой идеи Шерфиг: давать детям абсолютную свободу/врубать тотальный контроль – не равно заботиться о них. Единственные, против кого эти «дети» не бунтуют – собственные отцы: ведь они их боятся.
Копирайтеры тоже люди
Последний фильм Шерфиг, который она успела выпустить перед картиной «Доброта незнакомцев» – историческая мелодрама «Их звездный час». Лондон, 1940 год. Катрин – амбициозный копирайтер, метящая в сценаристы, устраивается на киностудию, чтобы писать женские диалоги (или «сопли») для пропагандистских фильмов. На студии царит вопиющий сексизм: девушке напрямую говорят, что ее зарплата меньше, чем у мужчин, женским образам на пленке «не хватает убедительности», а редактор сообщает: «Девушки не могут быть героями, девушки хотят отдаваться героям!». Разумеется, Катрин докажет, что могут, поставит всех на место на съемках фильма про отступление в Дюнкерке и влюбит в себя редактора-шовиниста.
В начале этого текста было сказано, что фильмы Лоне Шерфиг, на первый взгляд, – «кино про красивых женщин и мужчин». Отчасти это так. «Их звездный час» – внушительная историческая картина, в которой режиссер со вкусом расписывает свои любимые мотивы. Необходимость в постоянном саморазвитии: героиня доказывает коллегам-мужчинам, что она может быть хозяйкой и на их кухне. Трансформация персонажей путем влияния на них сильной личности: только теперь не центральный персонаж меняется, а наоборот – сам меняет всех вокруг. Упадок нравов в группе людей и его преодоление: кроме женщин, члены съемочной группы также ни во что не ставят пожилого актера Эмброуза Хилларда, ведь «старики не приносят пользы на войне»; но, опять-таки, Катрин помогает преодолеть эти предрассудки.
Так что, при всей кажущейся простоте (которая не всегда хуже воровства), фильмы Лоне Шерфиг, так или иначе, преследуют самые благие цели, по-своему мудры и невероятно красивы. Они, за редким исключением, добры, великодушны и честны со зрителем, а красивые женщины и мужчины в них умны, талантливы и у них есть, чему научиться (без нравоучений).
P.S.: мы специально не трогаем последний фильм Шерфиг, “Доброта незнакомцев”. Потому что его категорически хочется забыть, как ошибку и сделку с совестью.
