В прокат вышел новый фильм М. Найта Шьямалана «Время» (16+) – триллер о таинственном месте, где биологические процессы в клетках живых организмов ускоряются настолько, что люди стареют в считанные часы. Специально для DEL’ARTE Magazine Роман Черкасов рассказывает об этой головокружительной картине и с радостью констатирует, что Шьямалан за свою четвертьвековую кинокарьеру не то что не состарился, а, видимо, даже так толком и не повзрослел.
Семья на грани развода приезжает отдыхать в курортный отель с морем и пальмами: муж (Гаэль Гарсиа Берналь), жена (Вики Крипс), 11-летняя дочь и 6-летний сын. Чрезмерно любезный менеджер отеля по секрету («потому что вы мне нравитесь!») предлагает им посетить прекрасный уединенный пляж тут неподалеку, о котором мало кто знает. В компании с двумя другими семьями, чем-то тоже понравившимися гостеприимному менеджеру, герои отдыхают на пляже, пока не замечают, что за пару проведенных здесь часов их тела повзрослели/постарели на несколько лет, а сын из шестилетнего ангелочка превратился в пацана на пороге пубертата. Проведя взволнованные арифметические расчеты, герои приходят к выводу, что полчаса в этом месте идут за год, и, следовательно, в сутки может уложиться более или менее вся жизнь. А экспериментальным путем они устанавливают, что выбраться с проклятого пляжа, разумеется, невозможно.
Шьямалана сначала много хвалили, потом (с середины 2000-х до середины 2010-х) много ругали, теперь же к нему относятся, скорее, настороженно. Шьямалан теперь и сам относится к себе настороженно. Прежде он сумасбродствовал эдаким полугением-полуидиотом – с мессианской серьезностью и без оглядки на окружающих. Сейчас он прикидывает, как будет выглядеть со стороны: ему это стало важно, он больше не хочет быть объектом насмешек в глазах смотрящего. Поэтому он ведет осторожную игру на опережение: подмечает, какие из его художественных решений могут показаться придирчивому и скептически настроенному зрителю нелепыми и смешными, и сам спешит над ними посмеяться, маркируя потенциально опасные места как самоиронию. Встав на незнакомый ему путь творческой саморефлексии, Шьямалан быстро убеждается, что посмеяться в его фильме можно, в общем-то, над всем, отчего «Время» порой балансирует на грани комедийного жанра. Подобно Хичкоку, Шьямалан регулярно появляется в камео в собственных работах, но в новой картине его экранные выходы неожиданно складываются в концептуальную композиционную рамку: режиссер выступает в начале истории в роли водителя микроавтобуса, который и привозит героев на тот самый пляж, и еще раз возникает ближе к финалу, вооруженный видеокамерой. Появление автора в начале и в конце (да еще с камерой) обрамляет сюжет и как бы означивает метапозицию творца по отношению к материалу, создавая образ ироничного рассказчика, с юмором и (буквально) с высоты взирающего на происходящее.
Кадр из фильма «Время»
Тем не менее, не стоит слишком верить лукаво-ироничному выражению режиссерского лица. Уж что-что, а грех саморефлексии Шьямалану никогда не был свойствен, и вся эта старательно выстраиваемая самоирония необходима ему, скорее, в качестве алиби, чтобы, прикрывшись ей, как щитом, творить, как он того хочет и без чего не умеет, – с прежним наивным безрассудством и пренебрежением к требованиям кинематографического хорошего тона. Прежде всего, «Время», конечно же, никакая не комедия – как и всегда, Шьямалан предельно серьезен и не улыбается без крайней необходимости. От разработок многих сюжетных ходов в комедийном ключе он решительно отказывается, например, игнорирует напрашивающееся здесь комическое противоречие «шестилетний ребенок во взрослом теле» (вспомним «Большой» с Томом Хэнксом и другую классику) – вопреки фабульной логике, психика и словарный запас детей в его фильме развиваются вместе с ростом их тел, и лишь в вопросах полового размножения сохраняется некоторая неосведомленность.
Шьямалан никогда не считал нужным маскировать свои приемы, в открытую манипулируя вниманием и эмоциями зрителя, и с таким же наивным бесстыдством он ведет себя и в новой картине. Он пренебрегает условностями и фокусируется на том, что действительно важно, чтобы рассказать эту историю так, как он того хочет. Ему важно, чтобы возрастные изменения у детей выглядели реалистично, и поэтому он умело проводит несовершеннолетних персонажей через ряд актерских инкарнаций: разные стадии возмужалости сына изображены при помощи аж четырех актеров (а одно из возрастных воплощений дочери играет Томасин МакКензи – еврейская девочка из «Кролика Джоджо»), – но при этом он не сильно заморачивается по поводу возрастного грима у взрослых. Да, разумеется, можно было бы приклеить Берналю обвислые щеки и засунуть ему под майку накладной толстый живот, но к чему эти условности и кому от них станет лучше и интереснее? Никому. Всё же и так понятно. Не говоря уж о том, что идеей с внезапно выросшим животом лучше распорядиться более изобретательно (и он распоряжается ей более изобретательно).
Кадр из фильма «Время»
Камера выбирает самые неожиданные ракурсы – то снимает сбившихся в кучку героев с высоты, то наблюдает за ними изнутри скелета (да он издевается!), то кружит по пляжу, выхватывая обрывки фраз и создавая эффект полифонии, будто в фильмах Роберта Олтмана. Там, где иной режиссер постарался бы создать мрачную тягучую атмосферу (слепящее солнце, огороженное скалами клаустрофобическое пространство), Шьямалан устраивает стремительный парад ярких аттракционов: мгновенно затягивающиеся раны, в считанные минуты разлагающиеся трупы, кроненберговские телесные трансформации и прочие радости, которые лучше увидеть своими глазами. Там, где более разумные кинематографисты постарались бы психологически прорисовать своих персонажей, чтобы придать им «жизни», Шьямалан вполне солидарен со своим шестилетним героем, который в начале фильма знакомится с обитателями отеля, спрашивая у каждого только имя и профессию. Имя и род занятий – если не перегружать драматическую структуру всякой психологической мутью, то этого вполне хватит для таинственной истории в духе хоррора.
И там, где иные не избежали бы соблазна построить фильм как развернутую метафору жизни (шутка ли: вся жизнь – за один день) и развести жиденькую философию о скоротечности существования, там Шьямалан… Ну, в какие-то моменты кажется, что режиссер и впрямь оформит свою картину как поучительную притчу о времени: здесь есть и замки на песке, и волны, монотонно накатывающие на берег, и задумчивые взгляды в голубую даль. Но это ложная тревога, автор ни на минуту не забывает, что рассказывает бодрую остросюжетную историю, и не собирается приносить ее в жертву сентиментальным констатациям общеизвестных фактов. Впав было в меланхолию, фильм в нужный момент встряхивается, резко меняет интонацию и возвращается в русло триллера с головокружительной развязкой в виде радикального фабульного перевертыша.
