Узнать про мир рисованного звука, увидеть графический звук и понять «бумажную музыку» предлагает Ксения Стефанова в историческом экскурсе по исследованиям советских художников, в том числе мультипликаторов. Именно в 20–30-е годы прошлого века художники попытались «увидеть звук» и создать другую музыку.
Современной широкой публике имена таких деятелей культуры, как Арсений Авраамов, Евгений Шолпо или Борис Янковский могут быть не знакомы: труд этих художников концентрировался на довольно специфических задачах, включавших реформацию звуковых норм и создание лабораторий графического звука, ставших прообразами будущих исследовательских центров компьютерной музыки. Философия, которая объединила этих музыкантов первой половины XX века, заключалась в следующем: звук — это самостоятельная единица со спектром технических и слуховых характеристик, которая может существовать вне привычной для слушателя системы традиционных жанров/инструментов/композиционных методов. Наиболее ярко такое отношение к звуку демонстрирует проект Арсения Авраамова по сжиганию всех роялей во имя отречения от тональной системы. Показательна и его мысль, что И.С. Бах — «величайший преступник перед лицом истории, затормозивший на два века логическую эволюцию звукосозерцания, искалечивший слух миллионам людей, – величайший эгоист, принесший в жертву будущее искусства настоящему своего творчества».
Подобные острые высказывания характеризуют решимость советских музыкантов как следствие напряжённой обстановки в музыкальном кругу и непринятия революционных методов изучения звука в академической среде: новые разработки композиторов не заинтересовали, лаборатории не оправдали себя экономически и были закрыты, уникальные проекты либо были уничтожены, либо у их авторов не было желания и сил переносить бесценные знания на страницы книг и дневников. Но созданная когда-то экспериментальная культура стала фундаментом для современных звуковых практик и продолжает преподносить сюрпризы в различных художественных областях, например, в сфере мультипликации.
Техника рисованного звука возникла одновременно в Москве и Ленинграде в 1926-1927 годах. Павел Тагер и Александр Шорин начали разработку аппаратов, позволяющих озвучить немое до этого момента кино. «Тагефон» Тагера и «Кинап» Шорина позволили записывать музыку прямо на встроенную в киноплёнку звуковую дорожку. Такой способ записи звука решал проблему синхронизации изображения и его музыкального сопровождения, ведь теперь они находились на одной плёнке. Непрозрачная линия кодированного аудиосигнала стала прообразом будущих графических звуков группы «Мультзвук».
К концу 1920-х нарастает заинтересованность в создании первого звукового фильма. Эйзенштейн, Пудовкин и Александров выпускают манифест «Будущее звуковой фильмы», а Дзига Вертов мечтает об отображении «звучания» повседневной жизни. Первым «звучащим» художественным фильмом стала картина «Путёвка в жизнь» Николая Экка, в нём актерам впервые пришлось участвовать в записи речи непосредственно на съёмочной площадке. И хотя фильм на некоторых ресурсах носит звание первого звукового фильма в СССР, это не совсем верно. Одной из действительно первых звуковых кинолент стала «План великих работ» Абрама Роома. Над его звуковой дорожкой работали композитор Арсений Авраамов, конструктор Евгений Шолпо и режиссёр Михаил Цехановский, который стал катализатором создания техники рисованного звука, так как одним из первых заметил красоту и неповторимость орнамента звуковой дорожки на плёнке: «Интересно, если заснять на эту дорожку египетский или древнегреческий орнамент – не зазвучит ли вдруг неведомая нам доселе архаическая музыка?». Тогда-то, в 1929 году, рабочая группа фильма пришла к идее возможности синтеза абсолютно любых звуков и эффектов с помощью техники рисованного звука.
Густав Клуцис. «Выполним план великих работ», плакат, 1930 © 2022 Artists RIghts Society (ARS)
В 1930 году в Москве появляется лаборатория «Мультзвук», в которой музыкант Арсений Авраамов, аниматор Николай Воинов, оператор Николай Желинский и акустик Борис Янковский занимаются созданием графического звука — звуковых дорожек, основанных на последовательности геометрических фигур и орнаментов. Основным достижением группы стала запись звука без помощи музыкантов-инструменталистов: перед музыкантами открылся способ создания недоступных до этого тембров и звучаний. Звуковые дорожки прорисовывались чертёжным методом и затем покадрово фотографировались на анимационном станке. Основатель объединения Арсений Авраамов упразднил запись звука через микрофон и сделал из своей команды настоящих междисциплинарных художников-орнаменталистов, которые создавали и мультипликационную часть, и музыкальное сопровождение к ней.
Примеры рисованного звука Арсения Авраамова © Фото: статья «Мультзвук» на сайте digitalmusicacademy.ru
Примечательно, что примерно в это же время немецкий кинорежиссёр и мультипликатор Оскар Фишингер представил собственную технику «звуковых орнаментов» и так написал о своём методе: «Между орнаментом и музыкой существует прямая связь, которая означает, что орнамент – это и есть музыка». И Авраамов, и Фишингер свято верили в новую технику и пророчили ей великое будущее.
Звуковые орнаменты Оскара Фишингера © Фото: сайт researchgate.net
Осенью 1931 года лаборатория переехала в Научно-исследовательский кинофотоинститут и обрела новое название «Синтонфильм»: «Синтонфильма — это звучащая кинолента, воспроизводящая не натурную звукозапись, но синтетическую кривую, созданную сложными акустико-математическими выкладками и нанесённую на пленку мультипликационной съёмкой», — пишет Авраамов в своей статье «Синтонфильм». В ней же музыкант указывает и на проблемные стороны подобного метода, например, на неизбежное уклонение либо в сторону подражания звучанию инструментов, либо в сторону «трюкачества» и формализма. К сожалению, безбрежная вера Авраамова в счастливое будущее нового способа звукозаписи впоследствии не оправдается (группа распадётся, а архив лаборатории, состоявший более чем из 2000 метров пленки, будет уничтожен в 1936-1937 годах).
К 1931 году мультипликатор группы Николай Воинов решает покинуть лабораторию и начать самостоятельные исследования звука, основанного на синтезе вырезанных из бумаги звуковых дорожек с помощью инструмента «Нивотон». Машинка вырезала своеобразные «гребёнки» из бумаги, в которых высота и длина зубчиков влияли на силу и высоту звуков соответственно. Инструмент позволял получить многоголосие посредством наложения одних бумажных заготовок на другие и это выгодно отличало изобретение Воинова от разработок Авраамова.
Нивотон Сергея Воинова. Фрагмент из книги С. Богуславского «Мультипликационный фильм», Кинофотоиздат, Москва, 1936 © Фото: сайт theremin.ru
Такая техника будет названа «бумажным звуком» и подарит зрителям целый ряд мультипликационных фильмов, среди которых подражательный «Танец вороны», сатирический «Вор», геометричный «Прелюд Рахманинова». К сожалению, работы Воинова не были оценены по достоинству. Его друг Евгений Мигунов написал о нём так: «…разочарованный незавершением своих замыслов, застрявший на прозаической профессии съёмщика мультфильмов, был обижен на судьбу и попивал, дальше — больше».
Мультфильмы Николая Воинова:
Сложная судьба рисованной и «бумажной» мультипликационной музыки вознаграждена вниманием современных мультипликаторов и музыкантов к необычным техническим приёмам звукозаписи. Труды Авраамова и Воинова приведены в качестве примеров в учебниках по мультипликации, а благодарные зрители могут познакомиться с сохранившимися видеозаписями, которые ещё долгое время будут образцами веры в лучшее техническое будущее звукового искусства.
