На мировых экранах идёт показ новой работы Сэма Мендеса — режиссёра двух картин об агенте 007 с Дэниелом Крейгом и военной драмы «1917». С «Империей света» постановщик вернулся к своему излюбленному жанру — психологической драме, которая когда-то принесла ему известность. Однако, как считает кинокритик Григорий Долич, возвращение далось Мендесу непросто — фильм производит впечатление Франкенштейна, слепленного из совершенно несвязанных друг с другом идей.
Первые полчаса «Империи света» — это неторопливое, красивое признание в любви кинематографу. Кинотеатр Empire медленно просыпается — витрины наполняются свежим попкорном, залы — мягким светом, а работники наряжаются в фирменную одежду и готовятся встречать первых зрителей. Луч прожектора высвечивает в воздухе пылинки, а фотографии на стенах комнаты киномеханика рассказывают всю историю искусства от братьев Люмьер до «Братьев Блюз», демонстрирующихся на экранах Empire.
Тоби Джонс и Майкл Уорд в фильме «Империя света»
Действие происходит в Англии 80-х, и главная героиня Хилари (Оливия Колман) — одна из работников кинотеатра, регулярно навещающая психиатра. Её внешнее спокойствие является маской, за которой скрывается глубокое уныние от тотального одиночества и почти полного отсутствия личной жизни, если не считать извращённых отношений с начальником (Колин Фёрт). Так продолжается до тех пор, пока в Empire не приходит молодой парень Стивен, давая Хилари надежду на то, что её жизнь может измениться.
С тем, чтобы филигранно показать психологию персонажей, у Сэма Мендеса никогда не было проблем. Будь то «Красота по-американски», «Дорога перемен» или фильмы о Джеймсе Бонде — ему удавалось без труда раскрыть внутренний мир своих героев. «Империя света» в этом смысле не является исключением. Представляя рабочий коллектив кинотеатра, режиссёр в первые же несколько минут знакомства обрисовывает широкими мазками характеры его участников. Раскрытие отношений Хилари с её начальником и Стивеном тоже работает отлично — за одну-две сцены Мендес даёт зрителю всё, что нужно, чтобы начать сопереживать героям.
Колин Фёрт и Майкл Уорд в фильме «Империя света»
Однако затем режиссёр довольно грубо меняет вектор истории, отбрасывая в сторону признание в любви к кино и классическую лав-стори и переключаясь на проблемы притеснения афроамериканцев и эмансипации женщин. На задворках сознания теплится надежда, что у Мендеса есть план, позволяющий связать всё происходящее идеей эскапизма, но сделать это постановщику так и не удаётся.
Арки персонажей условны, сцены, которые при должной подводке могли бы вызывать сильные эмоции, — поверхностны, а темы, заложенные в сюжет, перекликаются слишком слабо. В результате «Империя света» производит впечатление нескольких насильно объединённых сценариев. После просмотра вспоминаются в первую очередь те самые любовно снятые кадры, вызывающие трепет в душе любого киномана, и герои второго плана, которым особо не дали раскрыться, но они хорошо исполнили свою функцию в повествовании, создав нужную атмосферу. Главные же герои с их будничными переживаниями и страстями кажутся в итоге лишним элементом, занимающим слишком много экранного времени.
Майкл Уорд в фильме «Империя света»
«Империя света» навевает мысли об упущенных возможностях. Фильму, действие которого по большей части происходит в роскошных декорациях кинотеатра, не обязательно было становиться слащавой мелодрамой, чтобы произвести сильный эффект. Но и в трагедии, где фигурируют ущемлённые права героев, всё в конце концов должно было связаться воедино, а не выглядеть как попурри из ностальгии и современной повестки.
Впрочем, за первые тридцать минут хронометража и прекрасную игру Оливии Колман «Империи» можно многое простить. И если Сэм Мендес планирует отойти от экшен-фильмов, которым он посвятил последние десять лет своей карьеры, его новую картину можно считать пока ещё неуверенным, но всё-таки шагом в этом направлении.
