«Рыцари справедливости»: философская комедия с Мадсом Миккельсеном

18 февраля в прокат выходят «Рыцари справедливости» Андерса Томаса Йенсена с Мадсом Миккельсеном в главной роли. Специально для DEL’ARTE Magazine Роман Черкасов ищет ответ на вопрос о смысле и бессмысленности бытия под руководством режиссера и остается крайне разочарован уходом того от ответа.

Матильда с матерью ехали в поезде, когда произошла авария. Мама погибла, Матильда выжила, но теперь ей не дает покоя вопрос: почему, в силу каких причин случилось то, что случилось? Если бы накануне у нее не украли велосипед и маме не пришлось везти ее в школу, если бы по дороге не сломалась машина, а вечно пропадающий где-то в горячих точках отец-военный не позвонил и не сказал, что задержится на своей войне еще на три месяца, если бы хорошо воспитанный незнакомец в вагоне не уступил маме место — если бы не длинная, бесконечная цепь, казалось бы, не связанных друг с другом событий, мама была бы жива. Отец, Маркус (Мадс Миккельсен), вернувшийся домой после известия о смерти жены, не желает забивать голову этой чепухой, он убежден, что нет ни Бога, ни судьбы, просто человек живет, а потом умирает, и смотреть на жизнь иначе — всё равно, что верить в Санта-Клауса.

Но однажды поздним вечером на пороге его дома появляется специалист по матстатистике Отто (Николай Ли Каас). Проанализировав доступные ему данные, Отто пришел к выводу, что железнодорожная авария была подстроена некоей преступной группировкой: вероятность случайного совпадения ключевых обстоятельств ничтожна, а вероятность, что всё явилось результатом тщательно спланированной операции, напротив, очень даже велика. Отто не смог убедить в своей правоте полицию и потому пришел к Маркусу, которого, вопреки ожиданиям, долго убеждать не потребовалось. Несмотря на свой суровый скепсис и на облик собеседника, у которого на лице написано, что он социально неадаптированный чудак, Маркус, будто только того и ждал, сразу принимает предложенную ему интерпретацию событий. Вместе с Отто и двумя его друзьями — немолодыми гиками-айтишниками Леннартом (Ларс Брюгманн) и Эмменталером (Николас Бро) — герой с энтузиазмом принимается распутывать клубок заговора и отстреливать негодяев.

В «Рыцарях справедливости» режиссер и сценарист Андерс Томас Йенсен ставит старый философский вопрос: миром правит слепой случай или же у всего есть цель и смысл? Эта дилемма организует сюжет картины, проговаривается в диалогах и в начале фильма прямо формулируется в речи священника на похоронах. Если все случайно, значит, мир абсурден и ничто в нем не имеет значения, но если за всем происходящем стоит замысел (например, божественный) или хотя бы умысел (преступный), то все вокруг начинает распускаться пышными цветами смысла, у жизни появляется предназначение, а у человека — программа действий. Наиболее полно этот структурообразующий для картины конфликт репрезентируется в фигуре Маркуса, что делает того полноценным трагическим героем, близким родственником персонажей Камю и наглядной иллюстрацией одного из важных мотивов философии экзистенциализма. В детстве Маркус верил в Бога, потом разуверился и, хотя научился жить с сознанием бессмысленности мира, по-настоящему так с ним и не примирился. Молчаливый рыцарь абсурда, он идет по жизни, сжав зубы и действуя без надежды: просто делай что должно и будь что будет. Держи себя в руках. Бегай по утрам. Не можешь заснуть — считай назад от пятисот, поможет. Однако едва забрезжила призрачная надежда на Смысл, герой жадно хватается за нее — с долгожданным облегчением и с отчаянием утопающего. И если для трех его чудаков-компаньонов Смысл — предмет рациональных вычислений, игры ума и исследовательского азарта, то для Маркуса — предмет веры. Он как будто даже особо не вслушивается в торопливые объяснения Отто, он просто хочет верить; и всё, что он делает потом, выглядит не столько актом возмездия, сколько актом религиозным, долженствующим придать окружающему искомый смысл.

Андерс Томас Йенсен выстраивает свое высказывание на языке жанрового кино, трансформируя стереотипные жанровые модели и делая в них важные семантические сдвиги. Многочисленные фильмы про мирных обывателей, вынужденных вставать на тропу войны с окружающим злом, обычно строятся по принципу «докопались до тихого интеллигентного человека — извольте пожинать плоды», но в «Рыцарях справедливости» ситуация сложнее и ироничнее. «Да что мы тебе сделали?!» — кричит Маркусу раненый бандит, и неизвестно, знает ли в тот момент Маркус ответ на этот вопрос. В комедийных боевиках регулярно используется прием, когда компаньонами оказываются категорически непохожие друг на друга герои и их со-противопоставление далее служит постоянным источником комизма. Сведя вместе немногословного вояку-костолома и трех чудаков-компьютерщиков, Йенсен как будто тоже встает на этот путь, но сразу же вносит в схему существенные коррективы. Его гики — весьма немолодые и основательно потрепанные персонажи, и уже к середине фильма между ними и Маркусом обнаруживается куда больше общего, чем различного: все четверо бесконечно разочарованы и искалечены жизнью, с которой они не знают, что делать. Маркус спасается, подчиняя свое существование простым и понятным армейским правилам, Отто ищет спасения в математической статистике, Леннарт — в трикстерских клоунадах и хвастливом фиглярстве, а Эмменталер — стараясь как можно реже выходить из дома и предпочитая взаимодействовать с миром не напрямую, а посредством мониторов с высоким разрешением.

Движение сюжета в «Рыцарях справедливости» стремительно снимает все заявленные противоречия: между агрессором и жертвой, уверенным в себе седобородым викингом и нежными гиками-невротиками, человеком, вернувшимся со своей бесконечной войны, и новым неожиданным для него миром, помешавшимся за время его отсутствия на психологии и прорабатывании травм. Эта принципиальная для картины художественная стратегия местами наносит ущерб жанровой составляющей фильма, а поскольку Йенсен непременно хочет сделать именно жанровое кино, ему приходится компенсировать нехватку жанра дополнительными и не всегда удачными решениями. Например, формируя из Леннарта и Эмменталера комедийную пару «толстый и тонкий» и заставляя их весь фильм утомительно пререкаться. Или рисуя образ дочери Маркуса по готовому голливудскому шаблону девочки-подростка с постоянно недовольным лицом. И, наконец, добавляя немного колониальной «клюквы»: спасенный из сексуального рабства парень-проститутка Бодажка Литвиненко — конечно, нужный персонаж, соединяющий в себе, среди прочего, функции Сони Мармеладовой и Катюши Масловой, но всё-таки, создавая этого героя, хорошо бы было уточнить свои представления о жизни в современной Восточной Европе и заодно посмотреть в интернете, какие вообще бывают украинские имена.

Но, пожалуй, самое досадное в этом действительно очень неплохом кино: имея наглость открыто поставить вопрос о смысле и бессмысленности, Йенсен не имеет смелости дать на него честный ответ — положительный или отрицательный, серьезный или ироничный, умный или глупый — хоть какой-нибудь. Логика сюжета как будто приводит к Богу, но Йенсен, осторожничая и стремясь всем угодить, не решается сказать идее Бога ни да ни нет и в финале просто прячется за рождественской елочкой и сентиментальной патокой. Сравнивать Йенсена с великими режиссерами прошлого, конечно, тоже наглость, но всё-таки: Бергман был честнее.

Другие Новости

На нашем сайте мы используем Cookies, чтобы быть доступнее из любой точки планеты