На мировых экранах идёт новая работа театрального драматурга Флориана Зеллера, отметившегося в 2020 году фильмом «Отец». Как и в случае с предыдущей картиной, «Сын» также является экранизацией пьесы, написанной самим Зеллером. Но в данном случае яблоко упало от яблони далеко, и «Сыну», к сожалению, не удалось приблизиться к величию «Отца».
Наблюдение за страдающим деменцией героем в исполнении Энтони Хопкинса было похоже на посещение комнаты страха в детском возрасте. В фильмографии Флориана Зеллера это был первый режиссёрский проект, и талантливый постановщик подобрал идеальный набор кинематографических инструментов для воплощения своей идеи. В каком-то смысле «Отец» был иммерсивным аттракционом, позволяющим прочувствовать на себе страдания протагониста. Проблемы отцов и детей в некоторой степени тоже занимали сознание зрителей, но на переднем плане были виртуозные работы Зеллера и актёра Хопкинса.
Энтони Хопкинс в фильме «Отец»
«Сын» имел те же исходные данные — экранизация известной пьесы, прекрасный актёрский состав (Хью Джекман, Лора Дерн и Ванесса Кирби) и та же крепкая рука режиссёра. На этот раз Зеллер обратился к теме развода, сделав центральным героем повествования подростка, тяжело переживающего расставание своих родителей. И в первые полчаса возникает ощущение, что перед нами новый проект мастера, для которого переход из театра в кино оказался практически бесшовным.
Действие сплошь состоит из диалогов, перемежающихся безмолвными сценами под драматическую музыку Ханса Циммера, все конфликты обозначены ярко и точно, так что любой, кто испытывал те же проблемы в семье, моментально узнаёт себя в одном из персонажей. К тому же Зеллер остаётся максимально беспристрастным к своим героям. Мать, отец и мачеха — все отчаянно пытаются найти выход из сложившейся ситуации и помочь ребёнку пережить трудный период вопреки личным интересам. Однако как только приходит время развернуть все производственные мощности и заставить сюжет двигаться дальше, режиссёр даёт слабину, окунаясь в неуместную театральность, которая сильно обесценивает кино.
Хью Джекман в фильме «Сын»
Родители могут затеять заводной танец вместе с сыном, а затем просто перестать его замечать, хотя он стоит рядом и давно смотрит в другую сторону взглядом, полным уныния. Герои то и дело бесшумно возникают за спинами друг у друга в самый неподходящий момент разговора. А пресловутое чеховское ружьё, обозначенное в первом акте, во-первых, действительно представляет собой самое обычное ружьё, а во-вторых, не оставляет никаких сомнений касательно концовки истории, чем полностью убивает интригу. Подобные приёмы мы часто видим в мюзиклах или фильмах, которые изначально позиционируются как театральные постановки («Догвилль» Ларса фон Триера или «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» Тома Стоппарда) и обладают соответствующим шармом, делающим все придирки к отсутствию реализма бессмысленными. Но когда картина изначально не претендует на театральность, подобные вкрапления воспринимаются как досадная оплошность, деформирующая повествование.
В довершение «Сын» пестрит штампами — как по части символизма (мать приносит 17-летнему подростку стакан молока, чтобы утешить его), так и в том, что касается диалогов, наполненных классическими голливудскими пассажами. Всё это хотелось бы объяснить желанием режиссёра отразить печальную реальность, в которой родители и вправду часто выражаются шаблонами, усвоенными ещё от своих матерей и отцов, а дети — фразами, впитанными из произведений массовой культуры. Но в контексте картины Зеллера это не воспринимается в таком ключе.
Хью Джекман и Ванесса Кирби в фильме «Сын»
«Сын» — несомненно, эмоциональное кино с сильной актёрской работой Хью Джекмана, появления которого на экране стали редкими, но более выразительными. Однако для Флориана Зеллера это, к сожалению, шаг назад. В его фильме «Отец» театральный опыт и возможности кинематографа удачным образом сплелись в яркое произведение с точно выбранной формой повествования. Новая же работа больше похожа на ремесленную зарисовку с массой шероховатостей. Пожалуй, вынести окончательное суждение о Зеллере как режиссёре может позволить экранизация последней части трилогии — «Мать» — в случае, если драматург за неё возьмётся. А до тех пор в памяти останется лишь дебют постановщика на большом экране.
