В прокат выходит «Событие» (18+) – фильм французского режиссера Одри Диван, получивший «Золотого льва» на последнем Венецианском кинофестивале. Специально для DEL’ARTE Magazine Роман Черкасов рассказывает об этой картине, поставленной по автобиографическому роману Анни Эрно и отстаивающей право женщины на аборт.
Франция, 1963 год. Аборты по желанию женщины запрещены законом, нарушителям – и врачам, и пациенткам – грозят тюремные сроки. Девушка Анна (Анамария Вартоломей) живет в университетском городке и готовится к вступительным экзаменам на филфак, когда внезапно обнаруживает, что беременна. Рождение ребенка может поставить крест на ее планах получить образование и подняться на ступеньку вверх по социальной лестнице: перейти из класса «мелких лавочников» (ее родители содержат питейное заведение) в разряд людей «образованных», что в 63-м году значило много больше, чем сейчас.
Нужно срочно сделать аборт, но как? Врачи боятся об этом даже говорить, подруги смотрят с ужасом, помощи ждать неоткуда. Тем не менее, Анна настроена решительно: на протяжении девяти недель, рискуя оказаться за решеткой или причинить вред своему здоровью, она будет настойчиво искать способы прервать беременность.
Режиссер и сценаристка Одри Диван рассказывает историю Анны как историю, полную шума и ярости. Стремясь оказать на зрителя, прежде всего, сильное эмоциональное воздействие, она использует повествовательные приемы остросюжетных жанров. Словно в фильме о грядущей катастрофе, она делит картину на главки, отсчитывающие срок беременности: третья неделя, четвертая и далее до двенадцатой. Как в триллере, она создает ощущение тревожной неопределенности и постоянно нависшей над героиней угрозы – подпольный аборт вполне может закончиться смертью или тюрьмой, и у Диван хорошо получается сообщить зрителю чувство нарастающего напряжения. Наконец, некоторые сцены (не будем спойлерить какие, хотя догадаться нетрудно) сознательно отсылают к поэтике боди-хоррора, тем более, что поселившийся в теле девушки эмбрион чем дальше, тем бескомпромисснее воспринимается и ей, и зрителем как непрошеный Чужой.
Кадр из фильма «Событие»
Хотя Диван снимает свою картину с таким видом, словно никто до нее не осмеливался высказаться на эту тему, «Событие», конечно, далеко не первый фильм, критикующий запрет абортов. Среди самых ярких и известных примеров тут неизбежно вспоминаются «Вера Дрейк» Майка Ли и особенно «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджиу. Однако, ведя речь о нелегальных абортах, и Мунджиу, и Ли говорили не только об этом: запрет распоряжаться своим телом в их картинах был образом, позволяющим привлечь и аккумулировать более широкую семантику. Диван, напротив, конструирует вполне простое и однозначное высказывание – весь образный строй «События» жестко нацелен на критику запрета и только на нее.
Рассказывая о временах, когда аборты были запрещены, и Мунджиу, и Ли создают историческую дистанцию по отношению к изображаемым эпохам (у Мунджиу это Румыния «позднего» Чаушеску, у Ли – Англия 50-х). Одри Диван в «Событии» эту дистанцию старается, по возможности, ослабить. Она ведет повествование так, словно все происходит здесь и сейчас, а ее шестидесятые в иные моменты почти неотличимы от современности, в которую она, судя по всему, и метит. Такое режиссерское решение, видимо, должно означать, что проблема не имеет срока давности, что она по-прежнему жива и в наши дни не менее актуальна, чем в 63-м году.
Иными словами, Диван снимает «Событие» как полный ярости манифест на злободневную тему. С энтузиазмом неофита сооружает баррикаду и, взобравшись на вершину, бесстрашно машет знаменем.
Кадр из фильма «Событие»
Желание с вызовом выкрикивать зрителю в лицо вполне очевидные вещи несколько ослабляет обаяние, в общем, довольно неплохого фильма Одри Диван. Жалко еще, что режиссер не дает развернуться хорошим актерам, загоняя их в жесткие сценарные рамки, отведенные им прямолинейной поэтикой памфлета. Камера кружит вокруг главной героини, пытаясь заглянуть ей, как говорится, в самую душу. Но, честное слово, она увидела бы там куда больше, если бы замечательная Анамария Вартоломей не была скована необходимостью каждый раз изображать простые и не допускающие разночтений эмоциональные реакции: гнев, апатия, ужас, снова гнев – словно по щелчку переключаясь с одного на другое.
Тем не менее, если принять, что нарративно Диван выстраивает свою картину, прежде всего, как социальный хоррор, как подробную хронику девяти недель ужаса, чтобы заставить зрителя почувствовать психологическую и физическую боль героини, – то с этой задачей «Событие» хорошо справляется. Конечно, манипулятивными средствами. Но хоррор – вообще жанр, построенный на манипуляциях.
