27 февраля на экраны выходит «Подлинная история банды Келли» – экранизация известного романа Питера Кэри. Специально для DEL’ARTE Magazine Роман Черкасов рассказывает, что можно ожидать от этого фильма и почему его стоит посмотреть.
Нед Келли – реальное историческое лицо, знаменитый австралийский разбойник, герой песен и легенд, занимающий в австралийской культуре то место, которое в других национальных культурах занимают Робин Гуд, Джесси Джеймс и Григорий Котовский. Первый фильм о нем, тоже называвшийся «Подлинная история банды Келли», вышел в 1906 году и считается первой полнометражной картиной в истории кино. В 2000 году под таким же названием вышел роман Питера Кэри, получивший Букеровскую премию.
Экранизацию романа предложили делать Джастину Курзелю, чей любимый метод – взять более-менее известный материал и решительно препарировать его в своей манере, включающей среди прочего, рваное повествование и бескомпромиссную гиперреалистичность. В его первом фильме «Сноутаун» – тоже основанной на реальных событиях истории серийного убийцы Джона Бантинга – это хорошо получилось. Во втором – экранизации шекспировского «Макбета» – получилось похуже. В третьем – экранизации видеоигры «Assassin’s Creed» – не получилось примерно ничего, но экранизации видеоигр такой жанр, где вообще нечасто что-нибудь получается.
«Подлинная история банды Келли» многих разочарует. Здесь, в общем, нет ни дерзких ограблений, ни героических похождений, и Курзель старательно вычищает из фильма все, что могло бы сделать его похожим на романтизированную биографию благородного разбойника. Вместо этого – сложные эдипальные отношения с матерью и отцом, дощатый сарайчик, набитый многодетной семьей, и погружение в социальную преисподнюю.
В самом начале фильма ребенок Нед Келли (замечательный Орландо Швердт) сквозь щель приоткрытой двери смотрит, как его мать орально удовлетворяет констебля, а стоящий неподалеку отец велит: «Отойди от двери!». Чуть погодя констебль сообщает Неду, что видел, как его отец в женском платье куда-то ночью скакал на лошади. Вопрос «какого черта здесь происходит и как такое вообще возможно?» вполне резонно возникает и у зрителя, и у юного Неда, который с недоверчивым ужасом смотрит вокруг, пытаясь найти происходящему хоть какое-то объяснение. В конце фильма взрослый Нед Келли (Джордж МакКей) снова смотрит сквозь щель, но теперь это узкая прорезь для глаз в металлическом шлеме (исторический факт: Келли действительно смастерил себе настоящие тяжелые доспехи, чтобы пуля не брала), а все объяснения уже найдены и что делать понятно: воевать. Это движение от растерянности перед абсурдом к отчаянной борьбе с ним и составляет сюжет фильма.
Австралия в «Подлинной истории…» – почти постапокалиптический мир пустошей, заснеженного буша, мертвых деревьев и затерянных среди них, одиноко стоящих хибар – бесприютная, проклятая земля. Если в «Макбете» чересчур аутентичные шотландские пейзажи, на фоне которых разворачивалось действие, скорее мешали делу, придавая шекспировской пьесе излишней реалистичности, то в «Банде Келли» всегдашняя озабоченность Курзеля аутентичностью природного пространства оправдывает себя, хотя и неожиданным образом: натуральный австралийский ландшафт у него парадоксальным образом начинает выглядеть, как интересная сценическая декорация. Вряд ли это был запланированный эффект, но получилось любопытно.
Джордж МакКей старается отыграть свою роль по полной драматической программе, но полноценного образа не получается: его герой со всей своей бандой будто тонет и растворяется в тщательно нагнетаемой атмосфере. Второстепенные персонажи обрисованы куда лучше: мать Неда (Эсси Дэвис), констебль О’Нил (Чарли Ханнэм), констебль Фицпатрик (сложная роль Ника Холта, с которой он, впрочем, не очень справляется) и особенно старый бандит Гарри Пауэр в исполнении тучного бородатого Рассела Кроу; сцена, где он сидит на крылечке и, покуривая трубку, препирается с Чарли Ханнемом – пожалуй, одна из лучших в «Подлинной истории…».
Вопреки названию фильма, Курзеля, в общем, не очень интересует история как таковая. Он мыслит не событиями, а образами, не психологией характеров, а атмосферой. Речи героев выглядят менее важными, чем окружающий их ландшафт, а метафора, яркая рифма для него не просто инструменты, а вполне самостоятельные ценности, ради которых он готов, если надо, пожертвовать убедительностью изложения. Режиссер ломает синтаксис киноповествования, акцентирует одни моменты, скороговоркой пробегает или вовсе опускает другие, руководствуясь не столько нуждами внятного рассказа, сколько требованиями экспрессии – он создает не героический эпос, а мрачную и яростную панк-балладу.
В итоге у Курзеля получилось действительно яростное, красивое, а в некоторых сценах прямо завораживающее кино. И главный недостаток фильма не в его навязчивом формализме (с ним быстро примиряешься) и не в том, что, стараясь эффектнее сделать некоторые сцены, режиссер порой прибегает к довольно дурацким решениям (длинный ряд высвеченных ярким светом полицейских на черном фоне – это уже какой-то то ли китч, то ли, прошу прощения, современный театр). Главное: для экспрессивной панк-баллады фильм слишком болтлив и зачем-то желает казаться не тем, что он есть.
Гамлетовские размышления героя, воодушевляющие наставления матери, все эти «ступай в мир и покажи им всем» и «ты – один из сынов Сива!» на поверку оказываются тут совершенно лишними. Как и психоаналитические мотивы, и критика колониальной политики Великобритании второй половины 19 века, всё это тут просто для приличия. Курзель лишь делает вид, что обстоятельно исследует сложный вопрос: почему обычный мальчишка Нед Келли решил сколотить банду и сражаться со всей колониальной полицией Австралии. На самом деле ответ он знает заранее, и этот ответ предельно прост: черт возьми, да посмотрите вокруг! разве можно иначе в этом проклятом мире?! – говорит Курзель и, как человек, которому надоело притворяться вдумчивым исследователем, врубает на титрах панк-рок.
