В Нижнем Новгороде завершился V Международный фестиваль искусств «Стрелка». В этом году форум длился со 2 по 11 июня и стал самым продолжительным и насыщенным по сравнению с предыдущими годами, что понятно, так как фестиваль теперь имеет собственную постоянную площадку – Концертный Пакгауз на Стрелке. Специально для DEL’ARTE Magazine Екатерина Беляева рассказывает о фестивале, где выступили с концертными программами российские дирижёры-знатоки старинной музыки разных поколений — Александр Рудин, Дмитрий Синьковский и Иван Великанов.
V Международный фестиваль искусств «Стрелка» тесно связан с Нижегородским театром оперы и балета. Художественным руководителем театра и фестиваля является Алексей Трифонов, который возглавляет «фестивальное движение» в Нижнем Новгороде уже несколько лет. Трифонов использовал опыт создателей пермского Дягилевского фестиваля, с которым он некогда тесно сотрудничал, но в отличие от Теодора Курентзиса взял курс на создание постоянного культурного оазиса в Нижнем Новгороде. Трифонов способствовал тому, чтобы название ансамбля старинных инструментов La Voce Strumentale, основанного в 2011 году Дмитрием Синьковским, распространилось на оркестр Нижегородского театра оперы и балета в 2022 году, когда коллективы слились (на самом деле проходил ещё и дополнительный набор музыкантов в оркестр), а сам Синьковский стал главным дирижёром театра. Наличие в штате театрального оркестра музыкантов, знакомых с историческим исполнительством, позволило открыть сезон Концертного Пакгауза на Стрелке оперой Глюка «Орфей и Эвридика». Спустя ещё какое-то время вокалисты, блеснувшие в этой опере в июне 2022 года, стали частью труппы театра, отвечающей за барочный репертуар. В июне 2023-го они выступили в открывающем фестиваль «Стрелка» Барокко-гала.
Меццо-сопрано Яна Дьякова © Фото: Александр Мерзляков
Пакгаузы с панорамными окнами
Благоустройство нижегородской Стрелки продолжается, финал работ связывают с окончанием строительства там Ледового дворца. Но собственно Стрелка — место слияния рек Оки и Волги — уже стала популярным местом среди местных жителей и приезжих, когда в июне прошлого года начали функционировать Пакгаузы: в одном из них проходят музыкальные мероприятия, во втором –- выставки. Особенностью этих площадок являются стеклянные стены, встроенные в металлические каркасы, — снаружи они зеркальные, изнутри некоторые прозрачные, например, стена, являющаяся одновременно задником сцены. Во время представлений, если стена намеренно не драпируется, зрители со своих мест могут видеть здания, расположенные на Нижне-Волжской набережной, а гуляющие по арт-парку могут подойти близко к прозрачной стене Пакгауза и тоже увидеть происходящее внутри через затемнённое стекло. Хотя современные Пакгаузы представляют собой совершенно новые здания, при их возведении были использованы ажурные металлические конструкции, созданные к XV Всероссийской промышленной и художественной выставке, состоявшейся в Москве в 1882 году. После выставки конструкции были проданы в разные города страны, в том числе и в Нижний Новгород. В 1960-х годах старые пакгаузы были перенесены на другое место, частично демонтированы и обнесены кирпичными стенами. В 2017-м с пакгаузов сняли кирпичную оболочку, и они получили официальный статус вновь выявленных объектов культурного наследия. Уже год в здании проводятся музыкальные мероприятия, тестируется акустика, и зал обнаруживает совершенно волшебные свойства передачи звука — здесь нет провалов, как во многих театрах, не говоря уже о надоевшем эффекте консервной банки, присутствующем в ДК, переоборудованных под концертные помещения.
Концертный Пакгауз © Фото: Дима Четыре
Концертный Пакгауз © Фото: Дима Четыре
Дмитрий Синьковский поёт, играет, руководит оркестром
Инициатором Барокко-гала стал главный дирижёр Нижегородского театра оперы и балета Дмитрий Синьковский. На открытии фестиваля музыкант хотел обыграть все грани европейского барокко через арии из опер и ораторий и инструментальные концерты, написанные композиторами XVII-XVIII веков. Сам Синьковский в каком-то смысле уникум — он владеет сразу тремя специальностями, актуальными для барочного музицирования: играет на скрипке, от неё же дирижирует и поёт контртеноровые партии, сохраняя лидерскую позицию. Это общее место, что руководители оркестров старинных инструментов сами музицируют — чаще всего на клавесине, реже на виолончели и совсем редко на скрипке. Других таких музыкантов на российском пространстве больше нет, а дирижёров-певцов крайне мало и в мире. Синьковский сначала состоялся как скрипач, стал настоящим виртуозом, позже организовал собственный оркестр, выступал с ним в России и за рубежом, параллельно играл с другими коллективами старинной музыки и, наконец, после длительных штудий, стал выступать как певец-контратенор. В Барокко-гала он продемонстрировал, как умеет сочетать все три направления. При этом за последний год Синьковский очень продвинулся как симфонический и оперный дирижёр, осваивая совсем новую для себя территорию музыки XIX и XX веков, — и всё это в Нижнем Новгороде.
Контратенор Дмитрий Синьковский © Фото: Александр Мерзляков
Востребованность таких музыкантов, как Синьковский повысилась именно сейчас, когда в России больше не гастролируют европейские оркестры. Дело не в том, что сошла на нет конкуренция среди коллективов, она имеется, например, интерпретировать «старинку» продолжают московские дирижёры Филипп Чижевский (руководитель ансамбля Questa Musica) или Иван Великанов (руководитель Камерного оркестра Тарусы). Важно, что акцент с концертов, которые проходят один раз, сместился на оперные постановки, рассчитанные надолго. Синьковский вместе со своим нижегородским коллективом готовит премьеру оратории Генделя «Триумф времени и разочарования» — она пройдёт на Дягилевском фестивале, а затем спектакль Лизы Мороз войдёт в репертуар Театра оперы и балета. В концерте прозвучали отдельные арии и ансамбли из этого произведения, и уже понятно, что интерпретация Синьковского будет значительно отличаться от редакции с кавер-версией текста Владимира Сорокина, представленной в 2018 году в Музыкальном театре имени К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко Филиппом Чижевским и Константином Богомоловым. Синьковский переводит стрелки с современности на эпоху Генделя, его волнуют тогдашние исполнители оратории — композитор и скрипач Арканджело Корелли, руководивший оркестром на премьере в Риме в 1707 году, с которым он невольно отождествляется, вдохновенно исполняя скрипичные соло. И это касается не только «Триумфа времени и разочарования». Как скрипач Синьковский музицирует в подвижной, танцующей манере, пропуская через себя всю энергию музыки. А отвечая за коллектив, он становится подвижным вдвойне, оборачиваясь к музыкантам, делая им специальные знаки.
Нижегородские Фаринелли
Неудивительно, что в Нижнем Новгороде под руководством Синьковского выросли свои превосходные солисты, которые смогут восполнить дефицит вокалистов в операх Генделя и Глюка по всей стране. Яна Дьякова спела в прошлом году Орфея в новой постановке «Орфея и Эвридики», в конце июня она предстанет перед пермской публикой в роли Наслаждения в оратории Генделя. На Барокко-гала она продемонстрировала диаметрально противоположные аффекты, заложенные композиторами в арии. Перевоплощаясь в евнуха Олоферна Вагоя (Вагуса) из «Юдифи торжествующей» Вивальди, она поёт воинственную и призывающую к мести надрывную арию. Кажется, что экстравагантно одетой певице — одни детали костюма работают на женских персонажей, другие на мужских — гармоничнее выражать ярость и гнев, но она также естественна в ариях иного типа, где героиня поёт о наполняющей её сердце любви и печали (ария Констанцы из оперы Вивальди «Гризельда»), или где герой хочет объявить войну ради воссоединения с любимой (написанная для кастрата Фаринелли ария Дария из оперы Риккардо Броски «Идасп»). Полное преображение яростного персонажа в философски размышляющего происходит во время исполнения арии Наслаждения из «Триумфа времени». Любопытно, что в этой оратории не находится места баритону, но он в лице Константина Сучкова присутствует в Барокко-гала со старинными песнями, некоторые из которых в своё время записал Тито Гобби (пластинка всесоюзной фирмы «Мелодия» под названием «Старинные арии» вышла в СССР в 1968 году и была невероятно популярна в меломанской среде). Красивейшую песню Vergin, tutt’ amor («Дева чистая, исполненная любви») Франческо Дуранте преподнесли в интимной манере, где голос певца сопровождали теорба и контрабас. В концерте принимали участие столичные музыканты редких специальностей, которые традиционно не принадлежат одному конкретному коллективу, но выступают в разных проектах. Так, в Нижний приезжали Ася Гречищева (теорба, лютня и старинная гитара) и Фёдор Строганов (клавесин и орган-позитив).
Ася Гречищева (теорба), баритон Константин Сучков © Фото: Александр Мерзляков
Ближе к концу концерта, когда арии из опер Генделя и Вивальди несколько поисчерпали себя, Синьковский повернул руль сначала к незапланированному в программе раннему барокко Пёрселла, исполнив знаменитое «Пробуждение Гения холода» из оперы «Король Артур». Эта ария подходит как контратенору, так и баритону, здесь она досталась Сучкову. В финале прозвучали культовые «Танец дикарей» и «Трубки мира» из «Галантных Индий» Рамо. К ансамблю струнных и группе континуо присоединился аутентичный военный барабан.
Игорь Стравинский и его французские современники
Главным опусом второго концерта фестиваля стала «История солдата» Стравинского. Её интерпретировали дирижёр Иван Великанов, актёр Вениамин Смехов и ансамбль солистов оркестра La Voce Strumentale. Великанов предстал в новом для себя амплуа интерпретатора музыки начала XX века, хотя чаще он имеет дело не просто со старинной, но даже с ранней музыкой, являясь основателем (2009) и руководителем первого в России ансамбля старинных (средневековых, ренессансных и барочных) духовых инструментов Alta Capella, а также играя на старинном корнете-цинке. В «Истории солдата» пригодились его качества чуткого камерного дирижёра, хорошо знающего свойства инструментальных голосов, в данном случае очень специфических — Стравинский написал «Историю солдата» для кларнета, фагота, корнета, тромбона, ударных, скрипки и контрабаса. В качестве ударного инструмента применялся тот самый военный барабан, который участвовал в финале Барокко-гала в «Танце дикарей» Рамо. Барабан строго ассоциирован с лобовыми выходами Солдата, скрипка знаменует появление Чёрта, контрабас организует его суггестивную силу, а духовые инструменты участвуют в интермедиях, создают «сказочную» атмосферу. Великолепный контакт получился у Великанова с чтецом — харизматичным Вениамином Смеховым, который рассказывал «Историю солдата» в прозаическом переложении Анатолия Агамирова. Эта версия предполагает неожиданные паузы после чтения текста, во время которых слушатель в напряжении ждёт знака от дирижёра, «запускающего» музыку, что придаёт исполнению театральный характер. Когда Стравинский написал «Историю солдата» в 1918 году, он рассчитывал, что камерный музыкально-сценический опус с танцами (танго, вальс и регтайм), построение которого восходит к передвижному цирку, будет показан десятки раз в разных швейцарских селениях, но замыслу помешала разразившаяся в Европе эпидемия испанского гриппа. И сейчас «История солдата» чаще бытует в концертных залах, сохраняя при этом площадный дух за счёт «встроенной» композитором кустарности звучания импровизированного оркестрика. Так вышло и в Нижнем Новгороде, когда академическая манера чтеца соединялась с кажущейся примитивностью музыкального ряда.
Дирижёр Иван Великанов © Фото: Александр Верин
Из первого отделения концерта запомнились Интродукция и аллегро для арфы, флейты, кларнета и струнного квартета Мориса Равеля. Известно, что театрам в регионах приходится подолгу искать исполнителей на деревянных духовых инструментах, трудно с медными духовыми и ещё труднее с арфистами. В нижегородском оркестре не так давно заполучили в коллектив великолепную арфистку Луизу Минцаеву, которую московские театралы заметили ещё в театре «Мастерская Петра Фоменко». Опус Равеля выпадает из линейки произведений-ровесников «Истории солдата» (он написан в 1905 году), но он идеален для представления персоналий молодого креативного оркестра Нижегородского театра оперы и балета.
Арфистка Луиза Минцаева © Фото: Александр Верин
Против течения
Один из пионеров аутентичного движения в России Александр Рудин привез на фестиваль «Стрелка» программу, где было произведение, которое можно исполнить в аутентичной манере, а именно 49-ю симфонию Гайдна «Страсти». Но дирижёр предпочёл представить гайдновский шедевр на современный лад, и был прав. Многие западные дирижёры на волне увлечения исторически информированным исполнительством записывали диски с симфониями Гайдна и Бетховена в аутентичном виде. В России такими исполнениями прославился Теодор Курентзис, всегда оставляя после концертов шлейф недовольных слушателей. В своё время великий маэстро Марис Янсонс объяснил, почему он не хочет, чтобы для исполнения Бетховена музыканты его оркестра использовали инструменты с жилами или состаренные медные. Он считал, что такая манера обедняет Бетховена, тогда как современные инструменты звучат полнокровнее и точнее передают то, что Бетховен написал.
Рудин всегда часто выступал как виолончелист, и он виртуозно умеет совмещать две позиции — дирижёра и солиста, иногда играя на старинной виолончели и от неё дирижируя. Но в Нижнем Новгороде он играл концерт для виолончели с оркестром Шумана, который считается первым репертуарным концертом для виолончели с оркестром (1850), увидевшим свет рампы только через десять лет после написания и уже после смерти композитора, и также отказался от аутентичной манеры и старинного инструмента.
Виолончелист Александр Рудин © Фото: Иван Ежов
Когда фестиваль «Стрелка» только задумывался, его программы составлялись так, чтобы в каждом концерте обязательно звучали уникальные произведения. Эта идея остается актуальной, и в большинстве концертов присутствуют раритеты. Оркестр Musica Viva под руководством Александра Рудина и солисты Театра оперы и балета исполнили Liebeslieder («Песни любви») Брамса для вокального квартета с оркестром на стихи неизвестных поэтов в переводе с русского, польского и венгерского Фридриха Даумера (1869). Для полного погружения не хватало переводов песен на русский в программке, впрочем, уже названия некоторых песен легко поднимали настроение: «Нет, невыносимо слушать пересуды», «Вьётся, вьётся хмель зелёный», «Хорошенькая птичка», «Как вечерняя заря». Приглашённые музыканты уедут, а разученный оригинальный опус останется в репертуаре солистов и театра.
