Бэнкси давно стал синонимом уличного искусства, своеобразным эталоном. Он путешествует по всему миру, снимает фильмы, издает книги, устраивает выставки. Его уличные произведения могут появиться в любой точке Земли, а тиражная графика торгуется на крупнейших аукционах. У Бэнкси есть менеджер и целая команда ассистентов, а с недавних пор его авторские права защищает специально созданное для этого агентство. По всей видимости, с этим художником контактирует немалое число людей, но его личность до сих пор остается неизвестной. Искусствовед Евгений Наумов расскажет о нескольких работах Бэнкси и том, как партизанское искусство может привлекать респектабельных коллекционеров.
«На самом деле его личность — не такой уж страшный секрет. Это 38-летний житель Бристоля, граффитист по прозвищу Робин Бэнкс (Robin Banx). У него серебряный зуб, он носит серебряную сережку и любит пиво “Гиннесс”. Говорят, что он в одно время учился на мясника, потом неудачно занимался политической карикатурой. Daily Mail в 2008 году напечатала очерк с его именем и фотографией. Больше этого не повторила ни одна газета, потому что “его поклонники не хотят знать”», — вот что Дональд Томпсон пишет о Бэнкси в своей книге «Супермодель и фанерный ящик». Естественно, этим сведениям нельзя безоговорочно верить, однако, последняя фраза кажется крайне интересной: «поклонники не хотят знать». Возможно, потому что для них Бэнкси — это не просто художник, обыкновенный человек, пусть и гораздо более одаренный и предприимчивый, а дух, вездесущий и всепроникающий ветер свободы, который невозможно поймать за руку или посадить за решетку.
Бэнкси. «Пролом в стене». Вифлеем, 2005
В настоящее время считается несомненным, что Бэнкси родился и провел молодость в Бристоле и относится к так называемому «бристольскому андеграунду», объединяющему музыкальные (hip-hop и drum ’n’ bass) коллективы и уличных художников. Работы Бэнкси начали появляться в Англии примерно с 1993 года, но настоящая известность пришла к нему в начале 2000-х. Вероятно, на этот взрыв интереса повлияло распространение компактных цифровых фотоаппаратов и мобильных телефонов с камерами. Небольшие иронические работы, высмеивающие рутинные моменты жизни большого города, пользовались успехом и распространялись в интернете. Героями его произведений становятся крысы, не только нарушающие правила, но также изображающие из себя уважаемых персон или туристов, полицейские и военные, знаменитости и дети. Иногда он оставляет надписи, издевательски намекающие на странности мира, в котором мы вынуждены жить, например «не лучший фон для фото» — в местах массового туризма или «еще одна дерьмовая реклама» — над автострадой, он помечает «специальные места для граффити» и «для бунтов».
Бэнкси. «Еще одна дерьмовая реклама». Мост Шордич, Лондон, 2005
В начале 2000-х годов Бэнкси создал целую серию муралов на Израильском разделительном барьере — колоссальной железобетонной стене, отделяющей еврейское государство от арабской Палестины. Хотя израильское правительство обосновало необходимость такого барьера террористической угрозой, с самого начала строительства он вызывает массу критики со стороны международных организаций и приковывает внимание публики. В книге “Wall and Piece” британский стрит-артист озвучил личное отношение к этой ситуации: «Палестина — крупнейшая тюрьма на открытом воздухе». Его работы появлялись исключительно на внутренней стороне этой «тюрьмы». Две самые крупные изображали проломы в стене, через которые были видны берег моря или открытое небо. На фоне этих иллюзорных дыр Бэнкси поместил фигуры детей с игрушечными совочками, при этом создавалось впечатление, что именно эти мальчуганы и сломали барьер. Были также и более простые изображения: пунктирная линия с ножницами, как бы говорящая «вырезать отверстие здесь»; девочка, пытающаяся улететь с помощью связки воздушных шаров; грубо нарисованная веревочная лестница, рядом с которой художник поместил мальчика с кистью. Такая апелляция к образам детей подчеркивала, что большинство жителей Палестины — несколько десятков тысяч человек, так или иначе пострадавших от такой физической изоляции, — это обычные люди, которые ни в чем не виноваты.
Бэнкси. «Девочка с воздушными шарами». Вифлеем, 2005
Острый социальный подтекст присутствовал в работах Бэнкси практически с самого начала, ведь старт его карьеры пришелся на расцвет жесткой внутренней и агрессивной внешней политики кабинета Маргарет Тэтчер. Крупные индустриальные предприятия, в том числе и в родном для художника Бристоле, закрывались, люди лишались работы и средств к существованию, а администрация города — поступлений в бюджет. Здания ветшали, в заброшенных домах появлялись сквоты, а на пустующих складах — подпольные клубы. Молодые художники использовали социальные проблемы как тему для своих работ: «По всему городу бегают крысы? Отлично! Мы нарисуем крыс на стенах, и вы их заметите!». Ответная реакция властей не заставила себя ждать. На уличных художников была объявлена охота, ведь вытащить целый город из экономической бездны гораздо сложнее, чем заставить замолчать тех, кто об этой бездне рассказывает. Полицейские начали разгонять и спонтанные вечеринки любителей хип-хопа и рэйва, подобному событию Бэнкси посвятил один из первых своих муралов «Мягкий, мягкий Запад».
Бэнкси. «Мягкий, мягкий Запад». Бристоль, 1999
Трое бобби пытаются арестовать плюшевого медвежонка, вооруженного коктейлем Молотова. Послание художника, возможно, не считывается сразу, но становится вполне очевидно любому горожанину, который задумается над ним: «Мы, молодое поколение, не представляем угрозы. Но если власти будут нападать на нас, нам придется обороняться». Работа исполнена в традиционной для граффити технике свободной руки, но подпись художника выполнена с помощью трафарета. Трафареты стали новым шагом для уличного искусства, благодаря им создание изображения на стене становилось более быстрым и безопасным, кроме того, художник мог спокойно обдумать композицию у себя в мастерской и полностью подготовить рисунок. Именно последнее было особенно важно для Бэнкси, который уделял особенное внимание связке изображения и места, где оно размещено. Поводом для появления очередной работы может стать пристегнутый к столбу велосипед, у которого кто-то свинтил заднее колесо — проходит несколько дней, и на стене рядом появляется девочка, использующая велосипедную покрышку в качестве обруча.
Бэнкси. «Девочка, играющая с велосипедной шиной». Ноттингем, 2020
Тема пацифизма также стала важной составляющей творчества Бэнкси: дети, обнимающие бомбы, продающие гранаты полицейскому или подшучивающие над снайпером. Отказавшаяся от колоний Великобритания тем не менее активно участвовала в военных конфликтах на Ближнем Востоке и в Южной Америке. И такая политика крайне разочаровывала простых британцев, которых лишали рабочих мест, доступной медицины и социальных выплат. Как и в случае с критикой внутреннего государственного насилия, Бэнкси бил прямо в болевую точку, его простые ироничные работы были адресованы людям, не сведущим в тонких символических кодах традиционного искусства, и обычные горожане ценили это: лаконичные изображения не раз появлялись на плакатах митингующих.
Бэнкси. Плакаты для протестов против военной операции в Ираке, 2003
Ярким актом стала серия работ, выполненная на руинах городов Сектора Газа, оставшихся после очередной бомбардировки со стороны Израиля в 2014-м. Даже спустя год после драматических событий 18000 жилых домов лежали в руинах, потому что строительные материалы были просто недоступны на территории арабского государства. Британец рисует котенка, играющего клубком из арматуры, детей, катающихся на карусели вокруг сторожевой башни, и простое текстовое граффити: «Если мы умываем руки, глядя на конфликт сильных и слабых, мы автоматически становимся на сторону силы — нейтралитет невозможен». Сектор Газа регулярно подвергается обстрелам, и мировому сообществу чаще всего нет до этого никакого дела.
Бэнкси. Сектор Газа, 2015
Третьей важной темой в творчестве Бэнкси становится высмеивание художественного мира. Переворачивая категории высокой и народной культуры, пронося уличное искусство контрабандой в пространство музея, устраивая акции на крупнейших аукционах, этот представитель андеграунда показывает, что нас окружает масса условностей. Успех изобразительного искусства не зависит от зрителей, наоборот, то, что нравится большинству людей, будет считаться китчем, а для настоящих ценителей есть, например, молодые британские художники — группа старших современников Бэнкси, ставших успешными в конце 1990-х – начале 2000-х. И если широкой публике не нравятся маринованные акулы Дэмиена Хёрста или постель Трейси Эмин, то это их проблемы.
Бэнкси. «Подсолнухи (с автозаправки)», 2005
Представители высшего художественного общества недолюбливают таких как Бэнкси, считая их популистами, создающими слишком простые метафоры для того, чтобы продавать как можно больше дешевых принтов. А тиражные работы бристольского анонима действительно были недорогими: на первой коллективной выставке уличных художников трафаретные «Девочки с воздушным шаром» продавались за 250 фунтов стерлингов. Помимо такой демократизации искусства — стратегии, ведущей от голландских граверов к Энди Уорхолу, — Бэнкси находил и другие способы расшатывать конвенции. Например, он проносил свои работы в различные музеи мира: Тэйт, Лувр, Нью-Йоркский музей современного искусства и размещал их внутри экспозиции. В Нью-Йорке подложная картина провисела почти неделю, вероятно, потому, что на ней была изображена банка томатного супа Tesco, очевидный оммаж великому предшественнику. Бэнкси вспоминает: «Повесив картину, следующие пять минут я наблюдал за происходящим. Куча людей подходила, глазела и уходила с озадаченным и слегка обманутым видом. Я чувствовал себя настоящим современным художником».
Бэнкси. «Уцененная банка супа». Нью-Йоркский музей современного искусства, 2004
Одним из кульминационных моментов борьбы Бэнкси с арт-истеблишментом стало самоуничтожение «Девочки с воздушным шаром» прямо во время аукциона Sotheby’s в 2018 году. Предварительная оценка сочла этот принт уникальным, так как он был подарен текущему владельцу самим автором, о чем свидетельствовала надпись на обороте. Массивная золотая рама, по мнению искусствоведов, также была неотъемлемой частью произведения, и сейчас мы знаем, насколько они оказались правы. Встроенный в раму механизм начал работать сразу после того, как молоток аукциониста был опущен, фиксируя продажу лота за 1 042 000 фунтов. Уникальное произведение было частично изрезано на узкие полоски, и… стало еще более уникальным.
Бэнкси. Превращение «Девочки с воздушным шаром» в «Любовь в мусорной корзине», 2018
Вокруг этой истории ходит множество домыслов. Некоторые эксперты предполагают, что и продавцом, и покупателем «Любви в мусорной корзине» (именно такое название получила работа после акции) выступил сам анонимный автор. Прецеденты подобных «продаж» уже имели место, например, недавно Дэмиен Хёрст признался, что его работа «За любовь Господа», известная также как «Бриллиантовый череп», ушедшая с торгов Sotheby’s за 50 миллионов фунтов, до сих пор остается в его собственности. Критики Бэнкси утверждают, что своим вызывающим поведением и лапидарными сюжетами художник просто зарабатывает известность и набивает себе цену. Другие полагают, что даже если он продал работу сам себе, это стало очередным указанием на манипулятивную природу рынка современного искусства. Кроме того, если знатоки современного искусства соглашаются с тем, что частично уничтоженная работа приобрела в цене, это значит, что среди любителей высокой культуры, воротящих нос от стрит-арта, все же достаточно любителей простого символизма и ярких акций.
Можно по-разному относиться к Бэнкси, считать его борцом с системой или хитрым маркетологом, концептуальным художником или вандалом, одно остается неоспоримым: этот смутьян приносит немного красоты в жизнь самых незащищенных людей, жителей бедных пригородов Лондона или ближневосточных пустынь. И эти простые люди ценят подарки Бэнкси, они готовы защищать их от официальных властей и при необходимости реставрируют своими силами. И сегодня, в век коммерции и пост-правды, искусство по-прежнему объединяет, помогает бороться с несправедливостью и дарит надежду.
